Осторожно босой ногой ступить в траву.
Не страшно, что уколешься сам чем-нибудь – это пустяки.
Страшно раздавить живое. Но не раздавить не получится.
Слишком уж большой я, а мелочь насекомая в траве, такая мелкая.
Для них, копошащихся там, меня и не существует.
Не разглядеть им через свои телескопические глазки такую громадину.
И не уберечься им от меня.
Я не вижу их, они не видят меня, но это мало, что меняет.
Раздавлю я своей босой лапой жучка-таракашку и даже не замечу.
И он так и не поймет, не узнает, откуда его погибель случилась.
Вот такая честная неосведомленность.
Сколько нас окружает всего такого, чего мы не в состоянии увидеть? Ох, и много наверно, уж точно не меньше, как бы не больше, чем видимого.
Копошимся тут у себя, «травинки-дела» передвигаем, а вокруг, невидимое нами, громадно или мелко, пролетает.
Мы «их» не видим, «они» нас не видят. Слово жучки в траве и человек.
Кто знает? А ведь судьбина наша человеческая вполне может зависеть и от движения «невидимого» нами? Да запросто! И что из того, чтобы мы не видим – это совершенно не мешает раздавить нас как комара.
А иногда что «такое» замечаешь. Боковым переферийным зрением или случайно совсем. То тень, какая, а то и совсем непонятное что-то.
Благоразумно фильтруешь глюки. Не будешь фильтровать — легко и разумом повредиться. Сколько болезных, не справившись, так и шарахаются от пустого воздуха перед собой. Не видеть все-таки лучше.
Может и не безопаснее, но определенно спокойнее.
Мастер auka
