Наши бабушки недолюбили наших мам. Им было некогда: они работали, восстанавливали разрушенные войной города. Когда негде жить и нечего есть — не до потешек и не до пряток.Наши мамы выросли в дефиците любви. Нецелованные щечки, замерзшие плечики… Девочки, забытые на сквозняке.
Эти девочки выросли в тетенек и родили себе детей, чтобы те их любили, чтобы компенсировать годы сквозняков.
Вот стоит банк. В него можно сделать вклад, а потом приходить за дивидендами. Но дети — это не банк. В детей надо делать вклад не ради дивидендов, а ради самих себя. Такой вклад внутрь.
Любить проще и целительней, чем не любить. Одиночество — это когда некого любить. И твои запасы любви, накрытые брезентом забвения, лежат, забытые, на заднем дворе. А ты создаешь себе объект любви, чтобы скинуть брезент и пустить любовь в дело. Использовать по назначению.
Однажды в магазине я оплатила с карты нужный товар, и мне на карту тут же вернулась часть денег. Это называется кэшбэк. Очень приятно.
Любовь детей — она как кэшбэк.
Приятный бонус. Но не обязанность.
Мама говорила: «Да я на тебя жизнь положила». Она имела ввиду, что много работала, чтобы у меня все было. Мама хочет дивидендов. Но это был ее выбор. Она положила жизнь на то, что выбрала сама. На то, чтобы быть тем, кем была. Значит, она жизнь положила на себя. Не на меня, не надо стрелок.
Понимаешь, мама, ты родила меня не для себя, а для меня. Я не могу любить тебя, мама, как твоя мама. Я могу любить тебя, как твоя дочка.
Не я беру тебя на ручки, а ты — меня. А тебя берет на ручки твоя мама. Но ее давно нет, а значит, тебя никто не берет на ручки. И мамы приходят к своим детям, и пытаются отвоевать порцию любви, взобраться к ним в ладошки. Плачут, капризничают, топают ножкой.
Но любовь нельзя заслужить, выклянчить и отвоевать. Она не растет на пепле войны, претензий и обид. Любовь — это свет. Хочешь, чтобы стало светло? — Включи. Освети. Люби. Ты сам генеришь это электричество, крутишь педали внутреннего двигателя — и зажигается лампочка. Светит и греет.
Наши бабушки недолюбили наших мам. Наши мамы недолюбили нас.
Мы родили своих детей и имеем все шансы их недолюбить.
Династия матрешек с хроническим дефицитом любви.
Хочется заплакать и обнять своих детей. И любить их изо всех сил, без дивидендов и кешбеков.
А просто потому что у них есть щечки, в которые можно целовать и плечики которые можно обнимать.
И крутить, крутить эти педали, чтобы мерцающий свет был ярче и ярче, и уверенней освещал путь. Мне и тем, кого я люблю. А значит, мне не нужен брезент забвения.
Пока мне есть, кого любить, я буду их любить за то, что они есть.
Ольга Савельева
]]>Понятные люди — чистое редкое золото, появившееся там, где «месторождение» хорошее…
А оно там, где проговаривают, договаривают, спрашивают, отвечают, объясняют, уточняют, обсуждают и обходятся без служебных команд.
Не боятся сказать, что о чём-то не знают.
Не стыдят, не винят, не допрашивают так, что соврать легче, чем решиться на правду.
Просят прощения, признают ошибки и поражения, жалеют от сердца не жалкой жалостью.
Молчат, когда нужно, и откликаются вовремя.
Стучатся в дверь, и не входят, пока не позволят.
Отличают здоровый конфликт от дрянного скандала с оскорблениями и унижениями.
Уважают мысли, чувства, ощущения, эмоции, признания.
Дают право на любое состояние.
И всё это в обе стороны работает, и всё это не натужно, и всё это не потому что правильно, а потому что по-другому никак.
Потребность есть создавать те человеческие отношения, в которых ни ты ни для кого не источник боли и неправды, ни к тебе с той же ответкой не заявляются.
Гарантий, понятно, никаких, но хотя бы попытаться, как говорил Макмёрфи в незабвенном «Полёте над гнездом кукушки», всегда имеет смысл.
А ещё быть понятными выбирают.
Уже взрослыми выбирают, когда понимают, что месторождение на другое было заточено, но винить никого не хочется.
И когда дикая усталость приходит жить в вечном страхе, что вот ты сейчас хитрить перестанешь, и тебя сожрут с потрохами.
И когда обыкновенной ясности хочется больше, чем интриг и намёков, а от вчерашних «загадочных», казавшихся такими притягательными в своём неумении даже о простых вещах говорить прямо, отворачивает начисто.
И когда, наконец, приходит ответственность, доходчиво объясняющая, что даже признавшие вину больше ничем в твою жизнь вложиться не смогут.
Всё остальное — твой выбор.
На вопрос «Какие практики осознанности можно делать вместе с детьми?», я, когда мне хватает смелости, отвечаю так: самая действенная и самая сложная практика — это ваше присутствие.
Вот очень показательный пример, как эта практика выглядит в жизни. Представьте, что вы мать и только что уложили младенца на дневной сон. Допустим, укладывание заняло у вас около часа и вы, утомлённая этим процессом, предвкушаете пару часов тишины, одиночества и своих взрослых дел. Но будучи при этом матерью осознанной, вы решаете для начала помедитировать. Однако не просидев в практике и половины намеченного времени, вы слышите из детской спальни недовольный скрип «мамааа», протяжное «уааа» или какой-нибудь ещё звук, красноречиво свидетельствующий о том, что ребёнок проснулся и зовёт вас.
И это на самом деле момент истины.
Конечно, вы встаёте и идёте к ребёнку. Но то, что происходит внутри вас, пока вы делаете эти три шага по коридору, демонстрирует настоящую глубину вашей осознанности. На первом шаге вы чувствуете, как поднимаются эмоции, учащается сердцебиение, возможно, краснеет лицо, на втором они оформляются в мысли типа «какого лешего он проспал всего пять минут?», а вот на третьем шаге вы либо врываетесь к ребёнку вместе с лешим и красным лицом, либо притормаживаете, делаете вдох и длинный выдох и, отметив все вышеперечисленные реакции, всё же вносите в комнату всю полноту осознанности, которую сейчас успели освежить хоть бы и за четыре минуты формальной практики.
Вы идёте к ребёнку, разбуженному каким-то физическим дискомфортом, страшным сном или перфоратором соседа, исполнившись намерения встретить все его горести и радости с открытостью и состраданием. Не отворачиваясь при этом от того, что и у вас сейчас тоже остались неудовлетворённые потребности, но не уходя в мысли, подогревающие эмоцию жалости к себе. Напоминая себе о том, что это просто такой период вашей жизни под названием «детство вашего малыша», когда случаются неожиданности и рушатся планы, и что самый действенный способ пройти сквозь эту лавину фрустраций — расслабиться и раскрыться навстречу этим вызовам. И войти к малышу с распахнутым сердцем, готовым вместить и колики, и сбивчивый пересказ приснившегося кошмара и классическое «мам, полежи со мной».
И вот это та самая практика и есть. Полежать с ребёнком. Действительно с ним, а не с мыслями, и планами, и жалостью к себе. Всем телом и умом присутствовать в моменте вместе с ребёнком, чувствуя его запах, слушая его дыхание, ощущая тепло его ладошки. Это действительно не самая простая, но очень ресурсная практика.
Но это был только первый уровень сложности.
Добавьте к этой идиллической картине пару штрихов — например, что вы очень хотите в туалет, а в соседней комнате вас ждёт старший ребёнок, чтобы вы наконец сделали поделку или поиграли в конструктор только с ним, без назойливого мельтешения младшего. Вы все ещё лежите спокойно и присутствуете?
А теперь представьте, что ваш малыш не мирно посапывает, стараясь заснуть, а разгневанно кричит «Мама, ты плохая! Включи обратно мультик!». Вы как, присутствуете в этом моменте с ним? Видите его чувство и своё чувство одновременно, можете примирить их внутри себя? Выдыхайте, расслабляйтесь, практикуйте. Позволяйте своей эмоции развернуться внутри и сойти на нет с выдохом, никого не задев и не ранив. Покажите малышу, что взрослые так могут. И что он сможет тоже. Объясните это спокойно из состояния уравновешенности. А если вдруг поранили — словом, интонацией, жестом или взглядом — обнимите и пожалейте. Сначала себя, потом ребёнка, как с кислородной маской в самолете, да. Практикуйте.
“А зачем это вообще?”, — спросите вы. Нельзя что ли просто тихонько полежать рядом с засыпающим ребёнком, глядя в телефон? Можно, конечно, и я так делаю. Но если вы будете каждый раз убегать вниманием в телефон, не проживая свою фрустрацию, не давая место для всей палитры чувств, которые разворачиваются в такие моменты между вами и ребёнком, не узнавая в лицо свои тревоги, страхи и глубокие чаяния, вы отгородитесь от большой части своей внутренней жизни. Не уделив этой части внимания в этот относительно безмятежный момент, вы как бы скроете её на время покрывалом, под которым она уснёт, как попугай в клетке. Но когда придёт время повышать уровень сложности («Мама, ты плохая!», помните?), эта теневая часть проснётся и свалится на вас не мягким клубочком сложных чувств, а тяжелой и монолитной бетонной плитой из-под которой будет ох как больно выбираться, так что иной раз проще так и сидеть под ней, делая вид, что это вообще-то нормально, особенно под бокальчик красного. Так, мол, все живут и ничего.
К тому же, чем чаще мы позволяем себе открываться и просто присутствовать в настоящем моменте, находясь рядом с ребёнком, тем естественнее он будет воспринимать такой способ существования. И, наоборот, состояние закрытости, избегания встречи с чувствами, может пустить корни в самый центр наших семейных отношений, стать для всех невидимой нормой.
Так что в следующий раз, когда просьба «полежи» или «поиграй» застанет вас, как обычно, невовремя и некстати, отнеситесь к этому моменту как к возможности для практики. Практикуйте долгий выдох и внутреннюю улыбку на вдохе. Практикуйте открытость, принятие, отпускание. Практикуйте объятие и сострадание к себе. Практикуйте со-присутствие с ребёнком.
Анна Кожара для Центр Медитаций MindUp
Спасибо Обнять слона
Ил.: Noelle.T
]]>Говорят, в мире есть особенный человек.
Он тот, кто садится рядом в маршрутке, когда твоя жизнь умудряется рухнуть за раз, когда личный крест становится слишком тяжелым, чтобы нести его на спине. Когда твои руки трясутся – и голос, наверное, трясся бы, если бы камень в груди не мешал говорить. Когда все мутнеет, становится вовсе не важным; когда связи, как ниточки, рвутся, а смысл – вроде бы, найденный – кажется глупой выдумкой, оправданием собственной бесполезности. Именно в этот момент особенный человек занимает сидение рядом с тобой. Молча посматривает на тебя, а потом произносит что-то простое, но до боли, до благодарного смеха необходимое. То, что дает тебе силы пройти еще несколько дней.
Ты улыбаешься и даже шутишь. Стыдливо прикрываешь лицо обеими трясшимися еще недавно руками, желая скрыть свою неловкую, но явную разбитость, так отчетливо увиденную соседом. Но в глубине души ты знаешь, что тебя никто не осуждает. И тебе от этого легче.
Человек выходит с тобой на одной остановке. Иногда провожает до дома, но после, как полагается всем творцам добрых дел, отправляется дальше по свету. Помогать остальным обреченным.
Вскоре его встречают где-то еще. Он застает заплаканных и пустых, но решительных в собственном уничтожении. Выгоревших внутри, забитых, наполненных болью до самых краев. Они в безмолвии мерят своими шагами дороги, безвольно плетутся куда-то к концу пути.
Человек застает их у края. Этим краем является что угодно – высотное здание на окраине или дорожка в любимый парк, улицы Центра, двери подъездов… У каждого этот край – свой.
Но именно там им встречается человек. Солнечный по природе, с приглушенным светом в глазах, он произносит:
– Могу ли я чем-то помочь?
И люди не могут ему отказать. Враждебные изначально, замкнувшиеся в себе и собственном отчаянном несчастье, они вдруг отвечают, открывшись простому прохожему.
– Да, можете! – так часто говорят они. И многие, чуть позже, добавляют: – Сделайте… что угодно. Расскажите мне что-то, коснитесь меня… Только не оставляйте меня одного. И, очень прошу вас, не окажитесь ни вором, ни сволочью, ни обманщиком. Не окажитесь плохим. Мне не пережить еще и это.
И боль выплывает наружу. Она накрывает огромной волной, и тела вместе с душами содрогаются – и дрожат. Обездоленные, люди задыхаются в рыданиях и собственном безнадежном, поглощающем и беспросветном горе. И прижимаются к человеку. А он, выполняя их просьбу, отчаянный крик мольбы, обнимает их теплыми, бережными руками и укачивает, не отпуская, словно заблудших детей. Он не отпускает людей до тех пор, пока яркая боль, вдруг вышедшая наружу, не покинет измученные сердца. Пока спокойствие родом из детства не окутает их сознание, унимая нервную дрожь.
После этого человек прощается и прощает: за слезы и за минутную слабость, за рассказы о жизни, за ненависть и за боль. За все те пороки, которых мы так стыдимся, но которые есть у всех нас. И люди, принятые, успокоенные, снова стараются жить. Если не ради себя, то хотя бы для тех, кто, как Человек, не бросил их в час темноты. Они снова верят в добро – и, совсем капельку, в чудо, ведь такие спасители – вроде подарка небес. Они верят в себя и, иногда, даже в то, что смогут стать таким же Человеком, небезразличным к чужой пустоте.
Ведь отчаянным людям безудержно нужен тот, кто будет рядом, когда у них кончатся силы. Кто станет стеной перед самым концом пути, когда весь мир поблек, а будущее – радостное, яркое – обрушилось карточным домиком.
Нам всем очень нужен такой человек.
И подобных людей было бы много, если бы каждый из нас решил сделаться им для других.
Елена Корф
]]>В Уставе черным по белому сказано: рано или поздно любой мастер получает Заказ. Настал этот день и для меня.
Заказчику было лет шесть. Он сидел, положив подбородок на прилавок, и наблюдал, как «Венксинг» копирует ключ от гаража. Мама Заказчика в сторонке щебетала по сотовому.
— А вы любой ключик можете сделать? — спросил Заказчик, разглядывая стойку с болванками.
— Любой, — подтвердил я.
— И такой, чтобы попасть в детство?
Руки мои дрогнули, и «Венксинг» умолк.
— Зачем тебе такой ключ? — спросил я. — Разве ты и так не ребенок?
А сам принялся лихорадочно припоминать, есть ли в Уставе ограничения на возраст Заказчика. В голову приходил только маленький Вольфганг Амадей и ключ к музыке, сделанный зальцбургским мастером Крейцером. Но тот ключ заказывал отец Вольфганга…
— Это для бабы Кати, — сказал мальчик. — Она все вспоминает, как была маленькая. Даже плачет иногда. Вот если бы она могла снова туда попасть!
— Понятно, — сказал я. — Что же, такой ключ сделать можно, — я молил Бога об одном: чтобы мама Заказчика продолжала болтать по телефону. — Если хочешь, могу попробовать. То есть, если хотите… сударь.
Вот елки-палки. Устав предписывает обращаться к Заказчику с величайшим почтением, но как почтительно обратиться к ребенку? «Отрок»? «Юноша»? «Ваше благородие»?
— Меня Дима зовут, — уточнил Заказчик. — Хочу. А что для этого нужно?
— Нужен бабушкин портрет. Например, фотография. Сможешь принести? Завтра?
— А мы завтра сюда не придем.
Я совсем упустил из виду, что в таком нежном возрасте Заказчик не пользуется свободой передвижений.
— Долго еще? — Мама мальчика отключила сотовый и подошла к прилавку.
— Знаете, девушка, — понес я ахинею, от которой у любого слесаря завяли бы уши, — у меня для вашего ключа только китайские болванки, завтра подвезут немецкие, они лучше. Может, зайдете завтра? Я вам скидку сделаю, пятьдесят процентов!
Я отдал бы годовую выручку, лишь бы она согласилась.
Наш инструктор по высшему скобяному делу Куваев начинал уроки так: «Клепать ключи может каждый болван. А Заказ требует телесной и моральной подготовки».
Придя домой, я стал готовиться. Во-первых, вынес упаковку пива на лестничную клетку, с глаз долой. Употреблять спиртные напитки во время работы над Заказом строжайше запрещено с момента его получения. Во-вторых, я побрился. И, наконец, мысленно повторил матчасть, хоть это и бесполезно. Техника изготовления Заказа проста как пробка. Основные трудности, по словам стариков, поджидают на практике. Толковее старики объяснить не могут, разводят руками: сами, мол, увидите.
По большому счету, это справедливо. Если бы высшее скобяное дело легко объяснялось, им бы полстраны занялось, и жили бы мы все припеваючи. Ведь Пенсия скобяных дел мастера — это мечта, а не Пенсия. Всего в жизни выполняешь три Заказа (в какой момент они на тебя свалятся, это уж как повезет). Получаешь за них Оплату. Меняешь ее на Пенсию и живешь безбедно. То есть, действительно безбедно. Пенсия обеспечивает железное здоровье и мирное, благополучное житье-бытье. Без яхт и казино, конечно, — излишествовать запрещено Уставом. Но вот, например, у Льва Сергеича в дачном поселке пожар был, все сгорело, а его дом уцелел. Чем такой расклад хуже миллионов?
Можно Пенсию и не брать, а взамен оставить себе Оплату. Такое тоже бывает. Все зависит от Оплаты. Насчет нее правило одно — Заказчик платит, чем хочет. Как уж так получается, не знаю, но соответствует такая оплата… в общем, соответствует. Куваев одному писателю сделал ключ от «кладовой сюжетов» (Бог его знает, что это такое, но так это писатель называл). Тот ему в качестве Оплаты подписал книгу: «Б. Куваеву — всех благ». Так Куваев с тех пор и зажил. И здоровье есть, и бабки, даже Пенсия не нужна.
Но моральная подготовка в таких условиях осуществляется со скрипом, ибо неизвестно, к чему, собственно, готовиться. Запугав себя провалом Заказа и санкциями в случае нарушения Устава, я лег спать. Засыпая, волновался: придет ли завтра Дима?
Дима пришел. Довольный. С порога замахал листом бумаги.
— Вот!
Это был рисунок цветными карандашами. Сперва я не понял, что на нем изображено. Судя по всему, человек. Круглая голова, синие точки-глаза, рот закорючкой. Балахон, закрашенный разными цветами. Гигантские, как у клоуна, черные ботинки. На растопыренных пальцах-черточках висел не то портфель, не то большая сумка.
— Это она, — пояснил Дима. — Баба Катя. — И добавил виновато: — Фотографию мне не разрешили взять.
— Вы его прямо околдовали, — заметила Димина мама. — Пришел вчера домой, сразу за карандаши: «Это для дяди из ключиковой палатки».
— Э-э… благодарю вас, сударь, — сказал я Заказчику. — Приходите теперь через две недели, посмотрим, что получится.
На что Дима ободряюще подмигнул.
«Ох, и лопухнусь я с этим Заказом», — тоскливо думал я. Ну да ладно, работали же как-то люди до изобретения фотоаппарата. Вот и мы будем считывать биографию бабы Кати с этого так называемого портрета, да простит меня Заказчик за непочтение.
Может, что-нибудь все-таки считается? неохота первый Заказ запороть…
Для считывания принято использовать «чужой», не слесарный, инструментарий, причем обязательно списанный. Чтобы для своего дела был не годен, для нашего же — в самый раз. В свое время я нашел на свалке допотопную пишущую машинку, переконструировал для считывания, но еще ни разу не использовал.
Я медленно провернул Димин рисунок через вал машинки. Вытер пот. Вставил чистый лист бумаги. И чуть не упал, когда машинка вздрогнула и клавиши бодро заприседали сами по себе: «Быстрова Екатерина Сергеевна, род. 7 марта 1938 года в пос. Болшево Московской области…»
Бумага прокручивалась быстро, я еле успел вставлять листы. Где училась, за кого вышла замуж, что ест на завтрак… Видно, сударь мой Дима, его благородие, бабку свою (точнее, прабабку, судя по году рождения) с натуры рисовал, может, даже позировать заставил. А живые глаза в сто раз круче объектива; материал получается высшего класса, наплевать, что голова на рисунке — как пивной котел!
Через час я сидел в электричке до Болшево. Через три — разговаривал с тамошними стариками. Обдирал кору с вековых деревьев. С усердием криминалиста скреб скальпелем все, что могло остаться в поселке с тридцать восьмого года — шоссе, камни, дома. Потом вернулся в Москву. Носился по распечатанным машинкой адресам. Разглядывал в музеях конфетные обертки конца тридцатых. И уже собирался возвращаться в мастерскую, когда в одном из музеев наткнулся на шаблонную военную экспозицию с похоронками и помятыми котелками. Наткнулся — и обмер.
Как бы Димина бабушка ни тосковала по детству, вряд ли ее тянет в сорок первый. Голод, бомбежки, немцы подступают… Вот тебе и практика, ежкин кот. Еще немного, и запорол бы я Заказ!
И снова электричка и беготня по городу, на этот раз с экскурсоводом:
— Девушка, покажите, пожалуйста, здания, построенные в сорок пятом году…
На этот раз Заказчик пришел с бабушкой. Я ее узнал по хозяйственной сумке.
— Баб, вот этот дядя!
Старушка поглядывала на меня настороженно. Ничего, я бы так же глядел, если бы моему правнуку забивал на рынке стрелки незнакомый слесарь.
— Вот Ваш ключ, сударь.
Я положил Заказ на прилавок. Длинный, с волнистой бородкой, тронутой медной зеленью. Новый и старый одновременно. Сплавленный из металла, памяти и пыли вперемешку с искрошенным в муку Диминым рисунком. Выточенный на новеньком «Венксинге» под песни сорок пятого.
— Баб, смотри! Это ключик от детства. Правда!
Старушка надела очки и склонилась над прилавком. Она так долго не разгибалась, что я за нее испугался. Потом подняла на меня растерянные глаза, синие, точь-в-точь как на Димином рисунке. Их я испугался еще больше.
— Вы знаете, от чего этот ключ? — сказала она тихо. — От нашей коммуналки на улице Горького. Вот зазубрина — мы с братом клад искали, ковыряли ключом штукатурку. И пятнышко то же…
— Это не тот ключ, — сказал я. — Это… ну, вроде копии. Вам нужно только хорошенько представить себе ту дверь, вставить ключ и повернуть.
— И я попаду туда? В детство?
Я кивнул.
— Вы хотите сказать, там все еще живы?
На меня навалилась такая тяжесть, что я налег локтями на прилавок. Как будто мне на спину взгромоздили бабы-катину жизнь, и не постепенно, год за годом, а сразу, одной здоровой чушкой. А женщина спрашивала доверчиво:
— Как же я этих оставлю? Дочку, внучек, Диму?
— Баб, а ты ненадолго! — закричал неунывающий Дима. — Поиграешь немножко — и домой.
По Уставу, я должен был ее «проконсультировать по любым вопросам, связанным с Заказом». Но как по таким вопросам… консультировать?
— Екатерина Сергеевна, — произнес я беспомощно, — Вы не обязаны сейчас же использовать ключ. Можете вообще его не использовать, можете — потом. Когда захотите.
Она задумалась.
— Например, в тот день, когда я не вспомню, как зовут Диму?
— Например, тогда, — еле выговорил я.
— Вот спасибо Вам, — сказала Екатерина Сергеевна. И тяжесть свалилась с меня, испарилась. Вместо нее возникло приятное, острое, как шабер, предвкушение чуда. Заказ выполнен, пришло время Оплаты.
— Спасибо скажите Диме, — сказал я. — А мне полагается плата за работу. Чем платить будете, сударь?
— А чем надо? — спросил Дима.
— Чем изволите, — ответил я по Уставу.
— Тогда щас, — и Дима полез в бабушкину сумку. Оттуда он извлек упаковку мыла на три куска, отодрал один и, сияя, протянул мне. — Теперь вы можете помыть руки! Они у вас совсем черные!
— Дима, что ты! — вмешалась Екатерина Сергеевна, — Надо человека по-хорошему отблагодарить, а ты…
— Годится, — прервал я ее. — Благодарю Вас, сударь.
Они ушли домой, Дима — держась за бабушкину сумку, Екатерина Сергеевна — нащупывая шершавый ключик в кармане пальто.
А я держал на ладони кусок мыла. Что оно смоет с меня? Грязь? Болезни? Может быть, грехи?
Узнаю сегодня вечером.
Елена Калинчук
Иллюстрация: Алексей Андреев
50 простых и волшебных «правил»
1. Всегда горячо приветствуй всех тех, кто входит в твой дом.
2. Одинаково важно знать две вещи: как быть одному, и как быть с другими.
3. Для того, чтобы во что-то верить, вовсе не обязательно знать, правда ли это.
4. Молоко, розы, булочки и ягоды — лучший способ отметить возвращение кого бы то ни было домой.
5. Даже самые странные люди могут когда-нибудь пригодиться.
6. Люди, которые держат дом в тепле, а животы сытыми, должны почитаться как герои.
7. Муми-тролль должен знать, как правильно делать комплименты фрекен Снорк.
8. Иногда кто-то нуждается в тишине и уединении, и в этом нет ничего плохого.
9. Относитесь к загадочным посылкам с большой тщательностью — вы никогда не знаете, что может быть внутри!
10. Наказание — это не единственный способ заставить кого-то хорошо себя вести.
11. Лодки — это лучший способ добраться куда-либо, особенно если вы Малыш Кнютт и хотите произвести впечатление.
12. Иногда хорошо поплакать — это то, что вам нужно для роста.
13. Бывает, что всё, что тебе нужно, это поговорить с друзьями!
14. Нужно находить баланс между свободой и долгом.
15. Путешествуют ночью.
16. Открытия составляют четверть лучших вещей в мире.
17. На самом деле обо всем можно сочинить песню.
18. Подстраиваться под кого-то совсем не обязательно.
19. Каждый нуждается в том, чтобы ему время от времени рассказывали хорошую историю.
20. Чувства сложны и не всегда имеют смысл.
21. Проснуться в то время, когда все остальные члены семьи по-прежнему в спячке, не так весело, как кажется.
22. Иногда никто не может справиться со своими чувствами.
23. От семьи трудно что-либо укрыть.
24. Самые лучшие шляпы — цилиндры.
25. Ночью может быть либо страшно, либо волшебно, в зависимости от компании. 26. Вода важна не только для питья.
27. Жизненные взлёты и падения — неотъемлемая часть жизни Муми-тролля.
28. Иногда всё, что нужно сделать, чтобы успокоить кого-то, это напомнить ему, что вы рядом.
29. Зимы всегда довольно тяжёлые.
30. Но тем не менее снег — это волшебство.
31. Люди с деньгами иногда пытаются указывать вам, что делать… но у них нет цветов.
32. Даже если Малышка Мю смогла это сделать, то и ты сможешь.
33. Иногда ужасно тяжело быть самим собой.
34. Мы все несем ответственность за тех, кто меньше нас.
35. Тот, кто любит блины, не опасен.
36. Всегда живи настоящим.
37. Иногда тайна намного удобней, чем знание ответов на вопросы.
38. Те, кто вас любят, никогда не обратят внимание на вашу неуклюжесть.
39. Нужно остерегаться последствий своей неумеренности.
40. Муми-мама может исправить всё, что угодно.
41. Вам нужны друзья, а не вещи, чтобы иметь дом.
42. Каждый нуждается в тепле и свете, даже Морра.
43. Пока вы находитесь на природе, вам никогда не будет скучно.
44. Быть коллекционером гораздо веселее, чем быть владельцем.
45. Мы живём один раз.
46. Каждый, вне зависимости от того, мал он или нет, имеет право сердиться иногда.
47. Даже самые грустные вещи перестают быть самыми грустными, если относиться к ним правильно.
48. Жизнь прекрасна.
49. Ваши планы не обязательно должны быть необычайными, чтобы сделать вас необычайно счастливыми.
50. В большинстве случаев конец — это начало!
]]>В детстве у меня было платье. Красное в зеленую клетку, с милым зайчиком на кокетке, юбка солнышком, можно было кружиться воображая себя и феей, и принцессой и бабочкой одновременно. У меня были и другие платья, но в это я была готова носить каждый день. Спать в нем. Жить в нем.
Я ходила в детский сад, ела черешню и ездила с родителями на дачу и вообще жила, но платье вдруг стало уменьшаться. Сначала из него выросли локти и коленки. Потом линия талии доползла до подмышек. Пуговки выпрыгивали из петелек. Мама сказала, что хватит, это уже в конце концов неприлично. Через какое-то время я увидела это платье на младшей сестре. Отобрала, конечно. Но застегнуть смогла только на шее.
Мы вырастаем. Иногда такое случается. Вырастаем из платьев, из отношений, из своей мечты, из людей, представлений о том, что правильно, а что нет. Наша жизнь перестает садиться на нас, как слишком тесная одежда, в которой невозможно дышать. Как туфли, в носки, которых упираются пальцы и невозможно не то, что бегать, но и просто стоять. Ты пытаешься все делать, как и раньше, но люди смотрят на тебя с недоумением и не понимают, что это за странные тети и дяди коротких штанишках. Им бы шляпы носить и портфели, а они все, как дети малые.
Мы вырастаем. Меняется язык на котором мы говорим с миром, меняются наши реакции, но мы не осознаем, что происходит, почему нас перестали понимать те, кого мы считали самыми близкими людьми, ведь мы же изо всех сил пытаемся делать вид, что все осталось таким же, как и было. И мы такие же, как и были. Ведь это же то самое платье, и те самые сандалики, я же вам в них нравился, почему же ко мне относятся, как к чужому. Как к незнакомцу.
Мы вырастаем. Это страшно. Очень больно. Холодно. Иногда стыдно, нелепо и смешно. Стаскиваем с себя свою прежнюю жизнь, как слишком узкое платье и остаемся перед собой ни в чем. Без всего. Пытаемся из смущения натянуть на себя что-то чужое. Или то, что велико. Или вообще воображаемое, как голый король из сказки. А потом находим свое подходящее. Мы так дорастаем.
Мы дорастаем. Вырастаем из обиды и дорастаем до прощения. Вырастаем из мечты и дорастаем до возможностей. Из желания понравиться всем до понимания, что нравится тебе. Из страха быть отвергнутым до самоуважения. Вырастаем из своей тени и дорастаем до принятия себя таким, какой ты есть. Дорастаем до людей. До свободы. До профессии. До любви.
И тогда боль уходит. Шрамы останутся. Но боль перестанет. И только иногда, в темноте долгих зимних ночей, в отражении стекла за каплями дождя, в зале ожидания аэропорта мы видим себя маленького в одежде не по размеру. Иногда что-то тесно, иногда что-то велико. Но носить это не обязательно. До следующего раза, когда ты снова перерастешь себя сегодняшнего.
Елена Пастернак
]]>Однажды, гуляя вдоль искрящегося пенящегося прибоя, я вдруг почувтсвовала огромное желание взять с собой частичку Океана, чтобы мы всегда были вместе, всегда рядом…
Но как же можно взять с собой Океан?
Я начала думать…
Как это можно сделать? И что это может быть?
… А что если это будет камешек, несущий энергию воды, прозрачно-зелёный изумрудик?..
Решено. Быстро вернувшись домой, я первым делом запрыгнула в Интернет и в поисковике нашла ближайший филиал компании «Срочные мечты». А мечта у меня была самая что ни на есть срочная. К счастью, они работали круглосуточно, поэтому позднее время было не помехой моему плану. И так как здание компании было было совсем рядом, буквально за углом, я через две минуты уже была там.
Открыв внушительного размера дверь, я в замешательстве остановилась, всё пространство было заполнено спешащими людьми и ангелами.
— Ну и куда дальше?- пронеслось в голове.
— Здравствуй, Волшебница! — кто-то мягко тронул меня за плечо. — Рада тебя приветствовать у нас. Что будешь заказывать?
— Хочу маленький изумрудик, — ответила я на одном дыхании, увидев очаровательную улыбку девушки-ангела в лиловом.
— Замечательно, отличная мечта! Можешь дать мне своё заявление, — улыбнулась она ещё радостней.
— Какое ещё заявление?- удивилась я.
— Самое обычное, где написано, что именно ты хочешь получить?
— А зачем писать об этом, если я могу тебе рассказать.
— Послушай, ты когда хочешь что-то заказать в Интернете, ты о своём заказе рассказываешь компьютеру или вводишь в систему название того, что именно ты хочешь? — спросила ангел, прищурив глаза от смеха.
— Нет, конечно, не рассказываю, — рассмеялась я, представив, как я рассказываю своему компьютеру, какую именно пиццу мне доставить на ужин с друзьями, а он молча слушает, абсолютно не реагируя на мои просьбы и уговоры. Наверное, с таким подходом мои друзья так и останутся голодными, резюмировала я про себя, и спросила:
— А как должно выглядеть моё заявление?
— Видишь вон ту длиннющую очередь? — спросила ангел в лиловом. — Там ожидают те, кто ещё не определился, что конкретно он хочет. Они ждут консультацию со специалистом, чтобы понять свои желания.
— А зачем вы это всё понапридумывали?- удивилась я,- Разве у вас недостаточно ангелов? Насколько я помню, к каждому человеку при рождении прикрепляется Ангел-Хранитель.
— Всё верно, у каждого есть Ангел-Хранитель. И его прямая обязанность хранить и наставлять, а не бегать по поручениям. Слушай, а давай я тебе расскажу, как у нас всё работает, чтобы ты сама всё поняла, тогда нам станет гораздо легче сотрудничать.
— Ой как здорово! Мне так интересно увидеть как у вас здесь всё работает!- моему восторгу не было предела.
— Видишь, у нас очень здесь много отделов и отделений, поэтому каждый запрос на мечту отправляется по специализации, — начала рассказывать моя экскурсовод, — Если запрос конкретно обозначенный, прописанный со всеми деталями, то тогда он сразу идёт в конкретный отдел к конкретному ангелу, и ангел с помощниками тот час приступает к его исполнению. Если запрос не совсем понятен, то его отправляют в специальный отдел на доработку деталей, и это занимает дополнительное время. То есть заявление, о котором я говорила, это самый важный момент. Ведь нам нужно знать кому конкретно его направить, а ему важно знать, что именно создавать. Иначе не получится создать или создастся совсем не то, что хотелось. Если же человек вообще не знает чего он хочет, тогда его ставят в очередь к специалисту. Очередь эта длинная, как ты можешь видеть. Но у нас есть команда, которая по просьбе Ангела-Хранителя может создавать разные дополнительные знаки или ситуации, чтобы человек самостоятельно понял чего он хочет. Некоторые понимают эти знаки и тут же правильно формулируют мечту, ну а некоторым нужно больше времени и помощь…
— Ну вот, я тебя познакомила вкратце с нашей канцелярией, и теперь когда ты поняла как мы работаем, формулируй свою мечту, — завершила ангел свой монолог.
— Хочу изумрудик… — начала я…
— Какой, какого размера, цвета, для чего, как ты им будешь пользоваться?- меня засыпал водопад вопросов.
— Я хочу маленький зелёный прозрачный изумруд в виде капельки, вправленный в белый металл в колечке на мизинчик, для медитаций, — выпалила я.
— Отлично! Здорово как у нас всё получилось! Вот тебе бумага, записывай!- обрадовалась моя наставница и протянула мне красивый листочек моего любимого лилового цвета.
Старательно записав свою мечту, а я ведь уже поняла, какой это важный момент, я протянула своё заявление ангелу.
— Нет, дорогая, это уже не ко мне, это вон туда, в окошко приёма заявлений — показала она на противоположную стену, где огромными буквами было написано « Приём Заявок на Мечты».
Попрощавшись с улыбчивым лиловым ангелом, я направилась к ближайшему окошку и протянула свой листик.
— Приветствую тебя, Волшебница! — румянощекий ангел просто расплылся в улыбке, — рад тебя видеть. Затем, прочитав мою заявку, расплылся ещё шире:
— Отличнейшая мечта! Просто замечательная мечта! Как только получим предоплату, так сразу и начнём исполнять.
— Какую ещё предоплату? — у меня даже рот открылся от удивления. — Вы что, здесь тоже бизнесом занимаетесь?
— Конечно, а ты как думала? Чтобы что-то создать, нужна энергия. Где ты думаешь мы её берём, чтобы все ваши мечты исполнять? У вас и берём, то есть вы нам её даёте. Но… Сначала мы исполняем мечты авансом, без предоплаты. Но ты свой лимит уже исчерпала, поэтому теперь давай предоплату.
— Когда это я свой лимит исчерпала? О чём ты говоришь, я понятия не имею ни о каком лимите! — возмутилась я.
— Какая у некоторых память короткая! — засмеялся румяный ангел,- А когда ты мечтала о своей квартире, пять лет её строила, мы все тебе помогали, а потом что?
— Что потом? — я всё ещё не могла понять, куда он клонит.
— А потом ты её получила и даже на секундочку не обрадовалась, даже расплакалась, как я помню, и только и думала о том, сколько тебе ещё нужно работать, чтобы её обустроить. А институт для дочери помнишь? Шесть лет мечтала, чтобы она получила диплом доктора, она получила, и что? Где была твоя радость?
— Так она же не захотела работать доктором, я ведь её туда направила.
— Так это она не захотела, это её жизнь, она и решает. Ты ведь свою мечту получила, ты дала дочери возможность закончить институт, очень дорогой, кстати, и не обрадовалась даже ни на минуточку. И как это можно назвать? Никто из нас, кто тебе помогал, ничего не получил, ничегошеньки… Вот так твой лимит печально и закончился.
— Я правильно тебя поняла, что оплата вашей работы — это энергия радости? — уточнила я на всякий случай.
— Абсолютно верно, ты всё правильно поняла, именно энергия счастья и радости даёт нам возможность исполнять все ваши мечты. Нет энергии — ничего не исполнится. Всё просто. Так что давай предоплату, прежние долги мы, кстати, не учитываем, хотя нужно было бы, — ангел уже хохотал во всю.
Я ещё никогда не видела такого весёлого ангела и тоже рассмеялась вместе с ним. Всё ещё хохоча, он поместил меня в какую-то специально оборудованную комнату и включил экран монитора, показывая предмет моей мечты — маленькое нежное колечко с изумрудиком в виде капельки. И когда у меня внутри запорхали тысячи бабочек от счастья, я улышала необыкновенный по тональности звон серебряных колокольчиков.
— Что это? — спросила я у ангела, прислушиваясь к прекрасной мелодии.
— Звон колокольчиков оповещет, что твоя энергия радости переполнила все резервные ёмкости, которые мы приготовили, и сейчас она передаётся другим, тем, кто не получил ещё достаточно энергии для исполнения мечты. Ты нам просто праздник всем устроила, банкет с десертом, так сказать! Вау! — Его смех переплетался со звоном колокольчиков, и казалось воздух вибрирует и мерцает.
А у меня в душе продолжали порхать бабочки и было необъяснимо хорошо и радостно…
— Ну и бюрократия в этой Небесной Канцелярии! — подумала я, просыпаясь и вспоминая свой сон…
— Какая замечательная бюрократия в Небесной Канцелярии! — думала я несколько дней спустя, радостно целуя мужа, одевающего мне на мизинчик очаровательное колечко с изумрудом в виде изящной капельки…
Теперь маленькая частичка большого Океана была со мной…
Какое же всё-таки счастье, что я научилась правильно мечтать!!!
Не ищи и не жди любви; она не появится по требованию. Ты всегда будешь чувствовать себя неполным, и страх потерять любовь будет громыхать над тобой все твои дни.
На любовь нельзя подписаться. Любовь — не награда за хорошее поведение. Любовь не то, что ты «заслуживаешь» или нет.
Это твое право по рождению; так что найди её в своем сердце.
Если ты замечаешь, что внимание обращается наружу, стремится к чему-либо, при этом манипулирует чем-то, пытаясь разобраться; цепляется, пытается что-то сохранить — остановись. Пригласи внимание поближе. Чтобы ощутить ноги на земле, вес своего тела, как вес тянет в сторону Земли. Чтобы ощутить дыхание, такое надежное, такое древнее, как оно поднимается и опускается, поднимается и опускается, как волны в просторах твоего существа.
Пусть внимание пройдет через горло, грудь, подложечную область. Пусть оно там профильтрует сырые, покалывающие, трепещущие и живые ощущения. Пусть внимание пропитается печалью, одиночеством, заброшенностью – всеми чувствами, от которых ты бежишь. На мгновение обеспечь убежище этим древним, этим прекрасным фрагментам большой головоломки, которую ты давно понял. Пусть эта настоящая сцена фильма твоей жизни будет освящена вниманием, этой мягкой осознанностью под названием любовь. ЭТО молитва.
Я здесь. Я здесь. И это нормально. Даже если я не чувствует себя хорошо, это нормально. Моя печаль разумна. Мой страх является древним, святым и достойным. Моя тоска пылает жизнью. Даже сомнения — мои родственники. Здесь нет ничего плохого; все содержится в любви.
Жизнь так коротка, но любовь бесконечна, щедра и вездесуща, она ближе, чем следующий вдох. Так что, не ищи любви; не жди её, не ожидай, что она придет по требованию. Но знай Это. Знай свое присутствие, его интимность. Почувствуй, как присутствие шепчет тебе на ухо…
Я дышу с тобой, любовь моя. Каждый вдох, каждый выдох, и пространство между ними. Когда ты стоишь на коленях, измученный хаосом жизни и неопределенностью, я стою на коленях с тобой. Когда ты высоко поднимаешься в этом непостоянном мире, я радуюсь вместе с тобой. Когда ты чувствуешь себя потерянным и не можешь идти дальше, я уже обнаружил тебя. Здесь. Всегда здесь. Я очень близко. Я смеюсь с тобой, плачу с тобой, кровоточу с тобой; твоя кровь — это моя кровь. Твой голос – это мой голос, твоё молчание — это моё молчание, и я пойду на край земли, чтобы найти тебя, чтобы сразиться за тебя, чтобы вернуть тебя домой.
Ты не можешь избежать любви…
Джефф Фостер
]]>В личной работе, какой бы успешной она ни была, всегда есть этап провала. Причем иногда мощного провала.
Например, человек становится самостоятельным, уходит из-под опеки родителей и временно ему негде жить. Или же есть где, но условия гораздо хуже. Например, коммуналка без горячей воды вместо отдельной комнаты под крылом у мамы. Вроде бы в целом хуже, а на самом деле лучше, потому что самостоятельно.
Или увольняется человек с нелюбимой работы, и денег у него временно становится меньше. Зато глаза горят. А на эти горящие глаза к нему много что в жизни приходит.
Или разводится, делит имущество, вещи отдаёт, а внутри легче. И потом пошёл-пошёл в гору, но уже совсем на другом уровне.
Или расходится, вылезает из внутреннего болота и приходит обратно в отношения с тем же человеком, но уже другим.
Или, наконец встречается со сложными чувствами и начинает из проживать: плакать, страдать, болеть.
На новой ступени часто бывает некомфортно, пусто, голо и сложно. А потом ничего так, и тепло или даже хорошо. Расцветают сады.
Так что опытные люди часто радуются, когда видят, что вы расстались, развелись, ушли, потеряли, решились, уволились. Особенно если это не бегство, а шаг вперёд. Ведь самое тёмное время как раз перед рассветом.
Привет всем, кто в кризисе!
Аглая Датешидзе
]]>
С самой ранней ноты утра светло непростым светом…
В него хочется войти, как в золотой невесомый кокон, чтобы затаиться на несколько мгновений до того, как новостная лента запестрит очередной порцией горечи.
Свет, как и всегда, противостоит Тьме. Противостоит единственным щитом, который у него есть — Любовью.
А Любовь не несёт разрушения, не огрызается, не уничтожает. Она не имеет жертв и не берёт в плен. Не взыскивает с заблудших и не назначает наказаний.
Любовь исцеляет.
Любовь взращивает.
Любовь прощает.
И потому только её желаю я всем нам сегодня, друзья мои…
Только её, потому что она — неизбежное начало всего, чего ещё может пожелать в радость себе и другим каждый абсолютно человек.
Только её в качестве опоры. В качестве надежды. В качестве убежища.
Пусть обнимут нас сейчас незримые ладони, чтобы защитить, чтобы вразумить, чтобы дать сил продолжать.
— Лиля Град
В детстве я читала рассказ про то, как мальчик поменял свою новую машинку на светлячка. Посадил его в спичечный коробок и принес домой, словно сокровище. И когда его спросили: как же ты мог новую игрушку поменять на букашку? Он ответил: так ведь он живой и светится.
И мне было очень жаль этого мальчика, потому что я понимала, что он, говоря современным языком «лоханулся». Его аргумент про то, что светлячок «живой и светится» казался мне смешным и глупым. И я очень хотела извлечь урок из этого рассказа и никогда не допустить подобной ошибки. Я не знала тогда, что взрослая жизнь – это большой обменный пункт, где меняется время на деньги, личная жизнь на карьеру и шило на мыло.
Как легко нам навязали чужие ценности, а мы поверили, что сухое молоко лучше коровьего, а хот-дог вкуснее бутерброда, что брачный контракт надежнее венчания, а аборт не убийство, а всего лишь планирование семьи.
Мы поменяли сыроежки на шампиньоны, пикники — на фуршеты, чтение книг — на шопинг, разговоры — на переговоры. И вот уже вместо друзей у нас партнеры, вместо любимых – бой-френды, а вместо счастья – кайф.
Мы перестали плакать над фильмами и петь песни за столом. Говорить по душам и мечтать. Мы стали сдержанными и закрытыми. Осваиваем гольф, конный спорт и искусство управления яхтами. Курим кальяны и сигары, называемся господами и убеждаем друг друга, что жизнь удалась.
Когда-то у меня был заказ написать статью про специальные приспособления для курения сигар. Я отправилась в магазин для VIP-клиентов, который напоминал скорее музей, чем сувенирную лавку. Под стеклянными витринами поблескивали серебром и нержавейкой странные предметы, похожие на орудия пыток в подвалах гестапо. И названия у них были под стать: гильотина, хьюмидор. Эти «инструменты» предназначены для того, чтобы изящно ампутировать голову… сигаре.
Я помню, как долго и внимательно рассматривала всю эту ерунду, над созданием которой трудились люди. А потом долго и внимательно слушала продавцов, которые совершенно серьезно рассказывали мне, что уважающему себя человеку без этих гильотин и хьюмидоров никак не обойтись.
Прежде чем написать заказ я изо всех сил пыталась полюбить и признать необходимость маленьких вещей для большой жизни. Мне было страшно интересно посмотреть, кто же это все покупает? Надо сказать, что любая безделушка стоила больше прожиточного минимума среднестатистического гражданина.
И вот однажды я увидела передачу про бывшего кумира, бывшего ведущего, бывшего красавца. Показывали его дом, до боли напоминающий ту самую лавку с ненужными сувенирами. Хозяин со знанием дела отрубал гильотиной голову кубинской сигаре, со значительным видом усаживался в кресло, выкладывал ноги на стол и закуривал. Я не помню, что он говорил, собственно, это было не важно. Камера скользила по коллекции оружия, которое он собирал, по фотографиям со знаменитостями, которыми он гордился и по огромному дому, в котором никогда не звучали детские голоса.
Репортер говорил что-то о славе, благополучии и величии. А я видела старость и одиночество в окружении антикварной утвари, которая только усиливала впечатление старости и одиночества. И те самые хьюмидоры, как символы бесполезности и ненужности в так быстро уходящей жизни…
И я почему-то вспомнила того мальчика из моего детства, который сделал правильный выбор, поменяв бесполезную пластмассовую машинку на живого светящегося светлячка.
Однажды я увидела рекламный щит: «Ищу родственную душу» и телефон. И глядя на поток иномарок, вдруг отчетливо поняла, что очень многие обменяли бы свои настоящие машины на родственную душу, как тот мальчик из моего детства на светлячка.
Елена Рог «Светлячок и хьюмидор»
]]>Парадоксом нашего времени является то, что мы имеем высокие строения, но низкую терпимость, широкие магистрали, но узкие взгляды.
Тратим больше, но имеем меньше, покупаем больше, но радуемся меньше.
Имеем большие дома, но меньшие семьи, лучшие удобства, но меньше времени.
Имеем лучшее образование, но меньше разума, лучшие знания, но хуже оцениваем ситуацию, имеем больше экспертов, но и больше проблем, лучшую медицину, но хуже здоровье.
Пьем слишком много, курим слишком много, тратим слишком безответственно, смеемся слишком мало, ездим слишком быстро, гневаемся слишком легко, спать ложимся слишком поздно, просыпаемся слишком усталыми, читаем слишком мало, слишком много смотрим телевидение и молимся слишком редко.
Увеличили свои притязания, но сократили ценности.
Говорим слишком много, любим слишком редко и ненавидим слишком часто.
Знаем, как выжить, но не знаем, как жить.
Добавляем года к человеческой жизни, но не добавляем жизни к годам.
Достигли Луны и вернулись, но с трудом переходим улицу и знакомимся с новым соседом.
Покоряем космические пространства, но не душевные.
Делаем большие, но не лучшие дела.
Очищаем воздух, но загрязняем душу.
Подчинили себе атом, но не свои предрассудки.
Пишем больше, но узнаем меньше.
Планируем больше, но добиваемся меньшего.
Научились спешить, но не ждать.
Создаем новые компьютеры, которые хранят больше информации и извергают потоки копий, чем раньше, но общаемся все меньше.
Это время быстрого питания и плохого пищеварения, больших людей и мелких душ, быстрой прибыли и трудных взаимоотношений,
Время роста семейных доходов и роста числа разводов, красивых домов и разрушенных домашних очагов.
Время коротких расстояний, одноразовых подгузников, разовой морали, связей на одну ночь; лишнего веса и таблеток, которые делают все: возбуждают нас, успокаивают нас, убивают наc…
Время заполненных витрин и пустых складов.
Время, когда технологии позволяют этому письму попасть к вам, в то же время позволяют вам поделиться им или просто нажать «Delete».
Запомните, уделяйте больше времени тем, кого любите, потому что они с вами не навсегда.
Запомните, скажите добрые слова тем, кто смотрит на вас снизу вверх с восхищением, потому что это маленькое существо скоро вырастет и его уже не будет рядом с вами.
Запомните и горячо прижмите близкого человека к себе, потому что это единственное сокровище, которое можете отдать от сердца, и оно не стоит ни копейки.
Запомните и говорите «люблю тебя» своим любимым, но сначала действительно почувствуйте.
Поцелуй и объятия могут поправить любую неприятность, когда идут от сердца.
Запомните и держитесь за руки и цените моменты, когда вы вместе, потому что однажды этого человека не будет рядом с вами.
Найдите время для любви, найдите время для общения и найдите время для возможности поделиться всем, что имеете сказать.
Потому что жизнь измеряется не числом вдохов-выдохов, а моментами, когда захватывает дух!
Dr. Bob Moorehead (former pastor, The essay appeared under the title «The Paradox of Our Age» in Words Aptly Spoken, Dr. Moorehead’s 1995 collection of prayers, homilies, and monologues used in his sermons and radio broadcasts.)
]]>Мы ложились на санки, и наше путешествие начиналось…
В этом была самая большая несправедливость и самое труднопреодолимое препятствие. Звезды лучше всего видны в морозную зимнюю ночь. Примерно с полуночи.
Но именно в это время самый кусачий мороз. Да и кто отпустит двух мальчишек в такую холодину, на «ночь глядя». Поэтому оставался только вечер, часиков до восьми или девяти. Зима еще хороша тем, что темнеет рано, и звезды вспыхивают сразу, наливаясь, словно перезревшие вишни. Только зимой можно разглядеть самые мелкие звездочки и самые нечеткие созвездия. И хотя звезды падают не так часто, как в августе, но зато можно точнее разглядеть, как распарывает черное небо, стремительная сгорающая звезда.
Когда смотришь на звездное небо, то очень важно поменьше болтать. Те, кто не знают этого правила, обычно быстро устают, и не понимают, что может быть интересного в созерцании неба. Представляете на этой планете Живет много людей, которые ни разу (ни разу!) в Жизни так и не видели по настоящему звездного неба? Если молчишь, то очень скоро начинаешь слышать, как от неба идет «звездный шум». Его легко услышать, если просто замолчать и внешне и внутри. Позволить захватить себя этим тысячам мигающих огоньков. Тот, кто хотя бы раз слышал этот «шум» уже никогда и ни с чем его не спутает.
Что самое удивительное в звездных путешествиях, так это то, что ничего специально не нужно представлять и выдумывать. Только и нужно – позволить себе взлететь, или точнее сказать, разрешить, чтобы небо забрало тебя. И это по настоящему может быть опасным.
Звезды могут забрать тебя, твои мысли и не вернуть тебя прежнего. Но много опаснее Луна. От неё определенно можно сойти с ума…
А от чего скажите нельзя с ума не сойти? Да от чего угодно! Люди сходят с ума просто так – по ходу Жизни. Не слетав ни разу. Ни разу.
Тогда в нашем детстве от неба было невозможно спрятаться. Оно окружало нас круглые сутки. В городе человечество так озаботилось удобством и безопасностью, что закрылось от открытого неба…
Мы возвращались в натопленный дом, и пили чай. Свежезаваренный чай, который вкуснее всего именно после того как позволишь себе сотню-другую парсеков по открытому Космосу. Можно поговорить, поделиться впечатлениями.
Нам было чуть больше десяти. И эти «полеты» придумались сами. Не кому было нас научить такой премудрости. А потом я уехал доучиваться в город и фактически уже не вернулся в деревню. А друг мой Юрка как-то потерялся. Неожиданно быстро вырос, сходил в армию, а вернувшись так и не нашел себя. И однажды шагнул под стремительно летящий поезд.
Я, когда сейчас путешествую по звездам, то всегда о нем вспоминаю. Может быть, у него теперь больше времени и возможности побывать в самых далеких галактиках.
]]>— Простые указания выполнять труднее всего – старик неожиданно бодро поднялся с земли. С хрустом потянулся. Он был явно доволен сказанным – А знаешь почему? Потому что, выполняя простое ты не боишься. И быстро оказываешься на незнакомой тебе территории. Вот, здесь, большинство людей и возвращается. Теряя самое интересное, полезное и важное. Отговорок море: «Мне это неинтересно», «Я не готов», «В другой раз».
Ты никогда ничего не изменишь, если не рискнешь шагнуть в неведомое. И не стоит думать, что для этого нужно ехать на край света. Твоя личная неизвестность всегда под рукой и в шаговой доступности – старик осмотрел меня, хмыкнул и продолжил – Всего лишь небольшая прогулка или, как вы сейчас любите говорить, покатуха на велосипеде. Это ведь просто? Лишь одно маленькое условие. Прогуляйся или прокатись туда, где никогда прежде не ступала твоя нога и не каталось колесо твоего велосипеда. Если лень покинуть город, то просто (просто!) загляни в район, где ты прежде не бывал. Таких мест очень много. Но ты в них не заходишь! Сказать почему? Ты боишься. И находишь кучу причин и отговорок. Ты так всегда поступаешь, как только дело касается неизвестности – старик еще раз осмотрел меня, покачал головой и скрылся в ближайших кустах.
А я остался. Что это было? Я ехал на велосипеде, решил полюбопытствовать куда ведет накатанная грунтовая дорога. Город остался за спиной, я его чувствовал. Потом захотелось свернуть на дорожку похуже, но уходящую в березовую алею. Потом свернул на едва видную тропинку. Город был рядом, его было слышно. Заблудиться невозможно. Выехал еще на какую-то дорогу, оказался на горке, скатился с неё, с ветерком. Остановился перевести дух, оглянулся и понял, что никогда в Жизни здесь не был. Проехал, от силы с полчаса. Никакого страха. В поле приглашала спать перепелка: “Спать пора! Спать пора!”. Дышалось так легко и приятно, как никогда прежде. И оказалось, что я стою на развилке дорог. Их было с десяток, не меньше. Накатанные и заброшенные. Можно было поехать по любой. Это было так просто. Я и поехал. Дороги бросались под колесо и катилось легко, как никогда прежде. И тут я и встретил старика. Он просто вышел из ближайшего перелеска. Сел на траву и поманил меня рукой.
Город нашелся сам. Да он и не терялся. Скрылся ненадолго. И всего-то. А вот со мной что-то произошло. И кто был этот старик? Странно, но не помню во что он был одет? Как выглядел? Может он мне померещился? Свежего воздуха вперемежку с цветущей травой обдышался. Свидетелей нет. Перепелка была далеко в траве. Стая скворцов гуляла по полю. Но они не согласятся подтвердить встречу. Пусть это будет сказкой. А что? В ней есть всё необходимое. Бери и делай. Или по привычной схеме: «Мне это не нужно»…и в таком же духе.
]]>“Какое твое любимое насекомое?” – спросила меня семилетняя дочь, когда мы отправились на вечернюю прогулку в первый день ее весенних каникул. “Ты не можешь выбрать бабочку. Каждый выбирает бабочку”, — быстро добавила она, прежде чем я успела ответить.
“Хм, — подумала я вслух. “Ну, тогда, наверное, божья коровка,” — наконец, ответила я.
“А у меня светлячок. Я люблю светлячков”, — сказала она задумчиво.
Мы шли и шли. Разговаривая. Наслаждаясь редким удовольствием остаться наедине — только я и моя младшая дочь.
И вдруг:
“А я нормальная? Я имею в виду, со мной все в порядке? — спросила она, глядя себе под ноги. “Иногда я чувствую себя… непохожей на других.”
Я сразу же остановилась. Не спрашивая о том, что она имела в виду, я это знала; просто знала.
Я наклонилась и заговорила, доставая болезненные воспоминания, спрятанные со второго класса. “Когда я была в твоем возрасте. Я тоже чувствовала себя слишком непохожей на других. Я была застенчивой и чувствовала себя неуютно. И один мальчик говорил очень безжалостные вещи обо мне. Он говорил, что я не вписываюсь, не принадлежу к ним. Его слова ранили меня долгое, долгое время”, — призналась я.
Она посмотрела на меня с грустью, ее предыдущие слова эхом отозвались в моей голове. “Каждый выбирает бабочек…”
Я положила руки на ее крепкие маленькие плечики, как если бы каким-то образом это помогло ей почувствовать мои слова физически. “Я хочу тебе кое-что сказать. Ты всегда можешь поговорить со мной, когда тебе неуютно, и ты чувствуешь себя непохожей на других. Я никогда не буду смеяться. Я никогда не буду судить тебя или говорить, что в этом нет большой проблемы. Я никогда не отмахнусь от твоих чувств, потому что я понимаю. Я помню, как это больно. И иногда просто нужно, чтобы кто-нибудь понял эту боль”.
“Я люблю светлячков”, — сказала она минуту назад, и я поняла, что это то, на что она может опереться.
“Ты сказала, что любишь светлячков, — напомнила я ей. “И, я думаю, что ты очень похожа на светлячка. Знаешь почему?” — спросила я.
Беспокойство промелькнуло на ее лице. И она посмотрела на меня с надеждой. “Почему, мама?”
“Потому что ты светишься изнутри, — сказала я, касаясь пальцами ее сердца. “Не все видят это, но я вижу. Я это вижу. И моя задача — защитить этот свет. Поэтому, когда люди говорят что-то, что подавляет его, я хочу, чтобы ты рассказала мне. Я буду защищать твой свет, слушая и любя тебя, мой храбрый, мужественный и уникальный маленький Светлячок.”
Моя дочь шагнула вперед и обняла меня за шею. Она по-прежнему ни слова не сказала, ни одного слова. Может быть, потому, что она была на грани слез. Может быть, потому, что безмолвная поддержка — это все, что ей нужно было в тот момент. Я не знала. Но в чем я могла быть уверена, так это в том, что на этом история не закончилась.
Пролетели недели, и я не могла перестать думать о нашем разговоре. Конец учебного года может быть трудным для детей, особенно светлячков — тех, кто светится внутри.
Это время — время для наград, банкетов, признания и аплодисментов. Бабочки будут замечены. Столь блестящие. Такие радужные. Их таланты так очевидны. Но, давайте не забывать и о светлячках. Их Триумф тих и не примечателен. И их дары могут остаться и вовсе незамеченными.
Светлячок может сохранить место в автобусе, чтобы кому-то не нужно было идти к пугающему заднем ряду.
Светлячок может быть автором песен, который сочиняет музыку во время ночных сновидений и напевает ее днем.
Светлячок может быть художником, который создает картины, которые соединяют вас с вашей душой.
Светлячок может копить годами деньги, и просто ждать, когда его сердце скажет ему: “Вот тот, кто нуждается в твоей помощи.”
Светлячок может вместо сна что-то вычислять под одеялом, потому что он родился математиком.
Светлячком может быть IT-ребенком из школы, кто ищет шанса помочь учителям в их бедах с компьютером.
Светлячок может затеряться в облаке муки, наслаждаясь кулинарным искусством.
Светлячок может быть всадником, который обретет мир в компании животных и природы.
Светлячок может проглотить 357-страничную книгу в один присест.
Светлячок может иметь одинокий взгляд, ищущий кого-то, кто заметит, если он станет невидимым.
Светлячок может заступиться за потерянных, отверженных, одиноких.
Светлячок может сам быть потерянным, отверженным, одиноким … ища кого-то, кто обратит внимание на его свет среди яркого трепетания крыльев бабочек.
Может быть, вы знаете Светлячка. Может быть, вы любите Светлячка.
Если это так, пожалуйста, не ждите. Не ждите кого-то, кто вручит ему премию или подарит ей сертификат, чтобы сделать их таланты и дары “официальными”. Этот день может никогда не прийти. Так скажите им это сейчас.
К примеру, вот так:
Я вижу твой свет.
Я вижу его, когда ты берешь свою гитару.
Я вижу его, когда ты делаешь мазки желтого, зеленого и золотого цвета.
Я вижу его, когда ты поешь с закрытыми глазами.
Я вижу его, когда ты смеешься.
Я вижу его, когда ты стоишь у кромки воды, мечтая о своем будущем.
Я вижу твой свет, мой храбрый и мужественный, светлячок.
Ты светишься изнутри.
И независимо от того, видит ли это кто-либо еще или нет — ты знаешь, что он здесь, и знаю, что он здесь.
Так что продолжай светить.
Продолжай напевать.
Продолжай творить.
Продолжать мечтать.
Продолжай складывать, вычитать и умножать.
Сохраняй свою чуткость.
Сохраняй свою магию.
И просто жди. Однажды и мир увидит то, что вижу я. И твой свет будет так красив, он будет таким прекрасным и ярким, что мир будет останавливаться и удивляться, откуда исходит этот свет.
И ты, и я будем знать, что этот свет…он был там все время.
Потому что ты Светлячок.
Ты светишься изнутри.
А я здесь, чтобы защищать этот свет, мой храбрый и мужественный светлячок.
Автор: Rachel Macy Stafford, перевод Анны Левченко
]]>… это прекращение ожиданий.
Пойми что тебе никто ничего не должен и это станет началом твоего расцвета.
Никто.
Ничего.
Не Должен.
Так просто…
Отпустить мираж о том какой же ты важный и значимый в глазах тех с кем ты сталкиваешься.
Тебя не должны любить, дарить подарки, и с тобой никто не должен дружить и поступать честно и бескорыстно.
Тебе никто не должен быть верен потому, что верен чему-то или кому-то ты.
Никто не обязан вступаться за тебя и подставлять плечо в трудную минуту.
Тебе никто не обязан сочувствовать и утешать.
Одалживать деньги.
Слушать твои рассказы и смеяться твоим шуткам.
Никто не обязан заполнять твою пустоту и неумение жить без постоянных ссылок на компанию кого-нибудь.
Никто не должен оставлять тебя на работе потому, что ты хороший работник.
Никто не должен заботиться о тебе и уж тем более никто не обязан устраивать тебе счастливую и безбедную жизнь.
Никто не должен отвечать тебе взаимностью.
Добром на добро.
Благодарностью.
Не должен поступать так как поступил ты по отношению к нему.
Ты понял?
Никто. Ничего. Тебе. Не Должен.
Никогда и нигде.
Делает ли это тебя чёрствым и закрытым?
Разочарованным?
Нет. Нет. НЕТ.
Вглядись в это…
Это невесомость прощения.
Это свет, пробивающийся сквозь дебри твоего несчастья, вписанного кровью обязательств других, в книгу долговых расписок души…
«… и остави нам прегрешения наши яко же и мы оставляем должникам нашим..»
Помнишь ли?
Отпусти то чего нет в твоих руках.
Перестань притворяться…
И освобождение от постоянного комментирования людей и событий станет началом твоей трансформации…
А ты так хотел изменить свою жизнь…
Ты больше не ждёшь и не надеешься на что-то.
Всё что случается-случается хлынув огромным потоком благодарности сквозь тебя…
Волна понимания и тепла несёт тебя…
Теперь ты учишься ценить мелочи которые упускал раньше…
Доброе слово.
Предложение помочь.
Улыбка…
Оказывается всё дело было в тебе самом…
Видишь как много доброты в мире когда ты не глушишь всё вокруг динамитом своего «хочу» и «должен»?
Все люди-добрые. Позволь им просто быть, без твоих ожиданий и оценок и всё окажется на своих местах.
Это очень важно во взаимоотношениях.
«Если любишь-отпусти»…
Вот оно…
Это необходимая свобода, пространство в котором случается любовь.
Уважай выбор другого.
Не пытайся предвосхищать и контролировать. Не нравится-уйди, но лапать жизнь другого не смей.
Тебе никто ничего не должен.
Это первый шаг.
И больше нет ожиданий. Нет больше постоянных попыток зажато радоваться на фоне проблем с другими.
Ты больше не существуешь вопреки.
Ты не воюешь и не дерёшься. Несправедливость исчезла и осталась благодарность тому, что есть так неизмеримо много и так невыразимо прекрасно…
Лёгкость.
И простота.
Ты так много сбросил.
Всё что давило тебя к земле постоянным просчётом неслучившегося и прошедшего.
Теперь ты свободен.
Свободен слушать и быть спокойным и тихим.
Свободен просто быть.
Тебе никто ничего не должен.
И тебе ничего ни от кого не нужно.
Живи.
Дмитрий Горелик
]]>Когда мы только начинали борьбу за нашего старшего сына, нам один психиатр – кроме всего очень странного и не полезного – сделал огромный подарок. Он рассказал об одном эксперименте, который провели где-то в Англии (могу ошибаться, так как всё с его слов).
Мамы болеющих ребятишек каждую ночь проводили простой ритуал. После того, как ребенок уснул, они дожидались активной фазы сна – это где-то минут через пятнадцать. А потом говорили ребенку простые слова:
«Я люблю тебя. Я горжусь тобой. Я очень рада, что ты мой сын. Ты самый лучший сын для меня».
Текст примерно такой – для всех одинаковый.
И сравнивали этих ребятишек с другими – с аналогичными диагнозами, но мамы которых ничего им не нашептывали в ночи. Малыши, получающие мамины ночные признания в любви, выздоравливали гораздо быстрее. Вот такая материнская магия.
Мы практически сразу начали это внедрять. Куда проще — в отличие от большинства терапий, это бесплатно, всегда под рукой. Сперва я говорила то, что было положено по сценарию. Потом начала проявлять импровизации. Прошло уже пять лет, а я до сих пор нашептываю разные слова своим мальчишкам. Каждому из них и почти каждую ночь.
Мне сложно говорить о конкретных результатах, но аутизма у Дани уже нет. И я уверена, что мои нашептывания сыграли свою роль. Но все-таки есть нечто, что это дает мне и детям. Это важно понимать – магия работает в обе стороны! Получают очень важное нечто и мама, и ребенок. У каждого это «Нечто важно» свое
Что это даёт?
Ощущение близости с каждым из детей. Это ни с чем не сравнимое ощущение. Сколько бы им ни было лет, в момент сна они похожи на маленьких ангелов. Днём их бывает не так просто обнять или подержать на руках — у них уже столько дел! А ночью я обнимаю каждого из них, говорю о том, что важно для нас обоих. И я ощущаю, как растёт и крепнет наша близость.
Индивидуальное время для каждого. В потоке дней я не всегда могу уделить каждому персональное время. Чаще всего мы все вместе, одной командой. Играем, общаемся, едим – все вместе. Но в этот момент каждый из них – особенный. Потому что каждому я говорю разные слова. Исходя из того, что сейчас хочется и нужно сказать именно этому малышу.
Я могу сказать нечто важное, что днём может быть не услышано. Дни бывают разные. Иногда от обилия информации или сладостей малыши могут вести себя не очень хорошо, и это усложняет наше общение. Но когда я ночью шепчу им на ушко о том, как я их люблю, всё это остается в прошлом. Ссоры, непонимания, обиды.
Ребенок чувствует любовь. Как-то я прочитала о том, что ребенку стоит почаще говорить фразу такого рода: «А ты знаешь, что если бы могли выбрать, то из всех детей мира мы бы выбрали тебя». Когда я впервые сказала это Матвею, он был в восторге и удивлении одновременно. Он ходил и повторял: «Что, правда меня???». Так я поняла, что детям очень важно чувствовать, что они особенные, что они важны и нужны, именно такие, какие они есть. Теперь эта фраза наряду с «А я тебе сегодня говорила, что я тебя люблю?» прочно обосновалась в нашей жизни. Более того, Матвей – так как пока он самый разговорчивый – в ответ всегда говорит о том, что он бы выбрал нас как родителей и обязательно выбрал бы своих братиков.
Я постоянно говорю важные фразы.В расстановочной терапии есть такое понятие как «разрешающие фразы» — фразы, которые мы говорим во время расстановки, и они меняют мироощущение людей, лечат их души. Слова обычно простые – о любви, принятии, сожалении. Так вот я обнаружила, что если важные фразы говорить своим детям ночью, то многие проблемы решаются сами. Например, с иерархией в семье. Какие фразы бывают и какие говорю обычно я:
Как выбрать фразы?
Можно и нужно пробовать разные. И вы поймете, какие для вас и ребенка сейчас важны и нужны. Например, по себе замечаю, что после той фразы, которая очень важна сегодня именно для меня, происходит – сам по себе – глубокий выдох. Что-то расслабляется внутри.
То же самое с ребенком. Когда ему важно что-то сейчас услышать, например, о том, что вы им гордитесь, он выдыхает и расслабляется. Просто понаблюдайте. Иногда такие знаки не сразу заметны, иногда они не такие яркие. Но критерий обычно один – некое расслабление.
На произнесение волшебных фраз нужно настроиться. Нельзя, как я уже говорила, делать это механически. Важно подойти к процессу с душой, а не на бегу. Мол, сейчас три минуты повторю по бумажке, и все станет хорошо. Самая сложная работа происходит внутри. Чтобы слова были магическими, их этой магией нужно заряжать. А заряд, нужный нашим детям, находится в нашем сердце.
Иногда для того, чтобы сказать такие простые слова, нужно сначала сказать нечто похожее своим родителям (в сердце). Я знаю девочек, которые во время первых сеансов рыдали над спящим малышом. От своей собственной детской боли. Но магия потому и магия, что она лечит. В том числе и наши, материнские, сердца.
Сеанс не должен быть долгим. Это всего лишь три-пять минут. Но очень эмоционально насыщенные пять минут. Важно делать это регулярно и по чуть-чуть. Маленькими шагами. А не пытаться один раз за неделю нашептать три часа любви. Мы же едим каждый день по нескольку раз, а не делаем это только в воскресенье, верно?
И кроме того, не забывайте говорить такие фразы и днем, между делом, безо всякого повода. Обнимать их просто так, если проходили мимо. Чмокнуть затылок, который сидит рядышком. Это то, что дети запомнят на всю жизнь. И скорее всего, именно это они и будут вспоминать.
Нельзя недооценивать силу слов матери. Для того, чтобы признать это, вспомните, какие слова вашей мамы вы помните и сейчас, спустя тридцать, сорок лет. И какие из них были для вас важными.
Эта магия доступна вам всегда, не стоит денег, для этого не нужно ничего особенного. Просто дождаться, когда ваш малыш будет сладко сопеть – и прошептать ему что-то важное на ушко.
«Я люблю тебя. Я горжусь тобой. Ты самый лучший сын для нас с папой»
Что может быть проще и волшебнее, чем такие слова, сказанные сердцем любящей матери?
Автор: Ольга Валяева
Фото: Natalia Deksbakh
Однажды на Землю отправилась отважная маленькая душа и стала прелестной кудрявой девчушкой, которая с рождения умела заразительно хохотать и улыбаться, радуясь каждому мгновению. За ее светом хотелось следовать и также ликовать, искренне и по-детски наивно.
Но вдруг пришли они. Своего света у них не было. Девочка была рада всем и хотела им помочь, но не знала, кто они.
Их звали Страх, Боль и Одиночество.
Им некуда было идти, их никто не ждал, никто не звал. Их ненавидели, боялись и презирали.
Но первый раз в жизни им позволили остаться. Их пленил душевный огонек маленькой девочки, но, к сожалению, они уже разучились себя контролировать и начали распоряжаться, хотя и совершенно без злого умысла.
Огонек стал гаснуть, не выдерживая напора такой силы. Маленькой девочке было очень страшно и одиноко. Со временем ей стало казаться, что она не такая, как все. Её свет всё чаще был скрыт от посторонних глаз. Было страшно творить и пробовать, потому что могло не получиться. Было страшно доверять. Мир казался ей огромным, колючим и непредсказуемым. Она выучилась защищаться и спрятала свой огонек глубоко-глубоко внутри.
Годы шли, а ей был так необходим свой собственный свет.
Как странно, очень часто мы прячем что-то, чтобы не потерять, и именно поэтому теряем.
Но стоило только направить свой взгляд во внутрь, как сразу становилось ясно, что непрошеные гости не были злодеями. Страх преследовал её практически ежедневно, но именно он научил её преодолевать себя. Она поняла, что бесстрашие — это не отсутствие страха, а еще один шаг вперед несмотря ни на что.
Боль — не самая приятная спутница, но она появляется рано или поздно, оставляя внутри и снаружи болезненные шрамы. Иногда её нужно просто принять, как горькую пилюлю, чтобы стало легче.
Одиночество — это мы сами. Мы теряем свой огонек и нам кажется, что мы одни. Но это не так.
Нужно время, чтобы довериться себе и найти свой собственный свет.
Однажды ты найдешь то, что ищешь.
Улыбнешься, захохочешь от радости и осознаешь это неизмеримое счастье — быть тем, кто ты есть.
Ил.: nata.sha.demianenko
]]>У вас могут быть деньги, у вас может быть дом, у вас может быть социальная защищённость, у вас может быть счёт в банке; ничто из этого не даст вам укоренённости. Это только заменители, бедные заменители любви. Они могут даже принести больше тревог, потому что, как только вы оказываетесь в физической безопасности — будь то посредством денег или социального статуса — у вас появляется множество страхов, так как эти вещи у вас можно отнять. Или вы начинаете беспокоиться о том, чтобы иметь больше и больше, потому что неудовлетворённость ума не знает пределов… Тогда как в основе всего лежала потребность иметь корни.
Любовь — вот почва, в которой человек нуждается, чтобы пустить корни. Точно так, как деревья укоренены в земле, человеческие существа укоренены в любви. Наши корни невидимы, и ничто видимое не поможет… Деньги вполне видимы, дом вполне видим, социальное положение вполне видимо. Но нам, деревьям с невидимыми корнями, нужно будет найти некую невидимую почву — назовите её любовью, назовите её божественностью, назовите её молитвой… нечто подобное: невидимое, неосязаемое, неуловимое, таинственное. Нечто такое, что нельзя поймать и взять в руки — напротив: нужно будет позволить ему поймать и взять в руки себя.
]]>Прекрасная статья Татьяны Красновой о благодарности и о том, почему важно говорить о хорошем.
*
В моей церкви на краю Венеции не бывает много народу. Это церковь при маленьком монастыре кармелиток, и мы знаем всех соседей, которые собираются помолиться в воскресенье. Их человек десять-двенадцать. В будние дни нас, прихожан, как правило, четверо – мы с мужем и две очень пожилые синьоры.
Мы знаем друг друга давно – больше 20 лет. Они привыкли к тому, что мы надолго уезжаем, но всегда возвращаемся. Мы привыкли к тому, что они всегда здесь. Мы стареем на глазах друг у друга, и это, как ни странно, довольно отрадный факт.
Одна из двух очень пожилых дам, очаровательная и элегантная как большинство итальянских старушек, подарила мне прекрасную формулу, которую я вынесла в заголовок этого текста.
– Come va? – спросила я, зная, что дела у нее не очень хороши: ходить трудно, суставы болят, бессонницы…
– Diciamo bene! – был ответ. Скажем, что ВСЕ ХОРОШО.
Не будем жаловаться. Похвалим сами себя и друг друга. Поблагодарим Господа. Вы, наверное, поверите мне – я чуть не расплакалась.
А когда присела за столик в знакомом кафе, стала вспоминать – когда я честно и искренне хвалила человека и благодарила Бога.
Мне повезло – я вспомнила почти сразу.
Этим летом мы жили в турецкой деревне на острове. Я, моя подруга-врач с сыном 12 лет и семья московского профессора, тоже медика: он сам, его жена и семилетний сынишка. Мальчишки, естественно, носились сломя голову по каменным тропинкам острова, бултыхались в теплом море и радовались каникулам.
В один прекрасный день старший мальчик не заметил на своем пути то ли камня, то ли какого-то порога и сильно разбил палец на ноге. Ему было по-настоящему больно, мы все перепугались, что травма серьезная, было много крови.
Потерпевший героически держался, мама потерпевшего чуть не плакала от ужаса, профессор с женой провели осмотр, оказали раненому помощь и усадили его рядом со мной и моим этюдником на балконе. Нога начала стремительно опухать, ее обложили льдом, и хозяин нашего пансиона повез взрослых на большую землю немного успокоиться и купить шлепанцы, в которые можно было бы влезть с такой травмой.
Мы с детьми остались на балконе втроем. Через некоторое время лед в пакете превратился в воду. Я оценила ситуацию. У меня болит колено. У Вани – травма. Остается Вася.
– Василий, – сказала я, – тебе придется спасти всех нас.
– Что я должен делать? – спросил Василий.
– Ты должен будешь пойти вниз, найти кого-то, кто понимает английский, и достать еще льда.
Ему было страшно. Он почти ничего не знал по-английски и не очень умел общаться с незнакомыми взрослыми. Но он трижды повторил за мной фразу: ‘I need more ice for my friend, please!’ и ушел. Вернулся минут через 10 с пакетом первосортного льда.
Когда с большой земли приехали родители, я вызвала их на балкон, поставила перед ними Васю и сказала торжественно:
– Я должна рассказать вам про вашего сына. Ему пришлось пойти и достать льда для своего товарища. Это было непросто, ему было не очень удобно и приятно, но он победил себя, пошел принес лед и спас друга.
И Василий стоял перед мамой и папой красный как маков цвет и гордый до невозможности. А папа, сияя от удовольствия, сказал: «Это был его долг – он же мужчина!»
Это очень незначительная история. Но вот странно – я вспоминаю ее с радостью. И мне почему-то кажется, что Василий ее тоже помнит.
Diciamo bene. Попробуем говорить о хорошем.
Моя любимая подруга сейчас лечится от рака в Израиле. Перед тем как уйти на сложную операцию, она запустила на фейсбуке флэш-моб.
По условиям игры надо записывать каждый вечер три хороших события, произошедших за день, и передавать эстафету двум знакомым.
Вы, может быть, удивитесь, но оказалось, что это довольно трудно – находить вечером три повода для радости и благодарности.
«Я не знаю, что писать!» – жаловались «осаленные».
А потом дело пошло. Медленно, со скрипом…
– Я сварила варенье из слив!
– У дочки прошел насморк!
– Желтые листья шуршали в парке!
– Прочел интересную статью!
– Малышка выучила новое слово!
– Мог поспорить и поругаться, а сдержался!
Я не очень много знаю о Боге.
Но если Он хоть отчасти таков, как я верю, Он улыбается, читая эти статусы в фейсбуке. Ну ладно, пусть Бог не читает фейсбук. Но Он точно читает то, что написано у нас в сердцах, простите за пафос.
И Он точно радуется, если мы радуемся друг другу и прекрасному миру вокруг нас. И благодарим Его и друг друга.
И еще одно я знаю наверняка: лучшие на свете люди, которых мне доводилось встретить, никогда не боялись сказать СПАСИБО и поблагодарить кого-то – пусть даже не совсем заслуженно, авансом, просто так.
Это, конечно, не решение проблем.
Но это точно «разгон облаков».
Diciamo bene.
]]>Рост человека надо не тогда измерять, когда он упал.
И даже не тогда, когда он сутулится под ношей жизни.
Надо рост измерять, когда человек стоит, выпрямившись.
И духовный рост человека тоже надо измерять так:
надо вспомнить свой самый благородный и добрый поступок.
Или самый отважный и смелый. Самый-самый за всю жизнь.
Когда вы отдали, помогли, пожертвовали, спасли, выстояли в борьбе.
Вот это и есть — вы сами. Вот такой вы, когда стоите, выпрямившись.
Вот ваша планка. И мама в детстве говорила: не сутулься. Не падай!
Стой ровно. Вот и надо стараться. А недооценивать себя, и свой рост измерять падениями, неудачами, ошибками — это неправильно.
Так любого можно в карлики записать — в падении все одинаковы.
А по росту — разные. Ваш самый лучший поступок — это вы.
Такой, какой вы на самом деле.
Анна Валентиновна Кирьянова
]]>Помаленьку…с детства люблю это слово, которым у нас чаще всего отзывались на вопрос о том, как дела.
Оно тёплое, честное, не чванливое, мягкое, словно родные ладони, гладящие по уставшей голове.
Оно, наверное, не очень соответствует происходящему, потому что там, где помаленьку, там размеренно, привычно, тихо…а сейчас, наоборот, настолько громко, что хочется убавить звук.
Оно успокаивает, возвращая в обжитое и настолько бережно сохранённое в себе, что не отнять, не вымарать, не опорочить и не предать.
Помаленьку…
Замираю возле утренних окон, смотрю на демонстрацию лежащих сугробов, протестующих своей грязной бронёй из застывшего наста, и думаю о том, что надо дождаться дождей…
Они придут, и смоют всю грязь, словно и не было её.
Помаленьку…
Договариваюсь со своим терпением, прося у него сил выдержать тот шквал, что снаружи, и самой себе не обозлиться, не опуститься до продажного страха, не зачерстветь настолько, чтобы перестать сострадать каждой отдельной и конкретной боли, отданной на оплату глобальным замыслам.
Главная поддержка — время и природа.
Ни одна минута не стала длиннее или короче, ни одно время года не отменило себя. А это уже стабильность…
И потому, я не отменю свой утренний кофе, не перестану радоваться невыдуманным радостям, не перестану слушать любимую музыку и не перестану любить.
Созвучным людям искренняя благодарность…я чувствую вас, сейчас — особенно.
Никому не позволяйте сделать из вас — не вас.
— Лиля Град
]]>Когда мы перестаем быть добренькими по отношению к себе и другим, толпа рядом с нами меньше, а честности, доброты и силы Любви в нашей жизни становится больше.
Шутили мы как-то о том, чем будем заниматься в старости.
Толя : «Ну давай откроем психологический банк».
Я: «Ага, и будем выдавать психологические кредиты, типа — «ты справишься, у тебя все получится, все будет хорошо»».
Посмеялись. А я уже несколько месяцев исследую: когда же мы выдаем эти «кредиты», и как мы, из самых добрых побуждений, лишаем человека силы этой своей «поддержкой»…
При любом «кредитовании» — человек остается нам должен. Мы его подсаживаем на себя. Частично или целиком берем за него ответственность. И иногда неосознанно подменяем его успехи своими.
Перед новогодними каникулами попросила студентов понаблюдать — как часто мы неосознанно «вклиниваемся» в поток движения, речи, действий наших близких. Как мы на самом деле, совершенно не задумываясь, обесточиваем и обесцениваем их.
Наблюдали за тем:
— Как часто мы позволяем себе перебивать друг друга. Особенно, как часто женщина в компаниях перебивает мужчину, публично поправляет, дает советы — все это проявление неуважения изначально.
Речь — это энергия — «перебить» поток речи — не просто сбить с мыслей, часто это — выбить опору.
Когда женщина (жена) публично поправляет, «улучшает» или высмеивает своего мужчину, она понижает его статус, обесценивает и проявляет неуважение. Это удары по его «социальной значимости». При этом, если анализировать, бодается с нашим мужчиной-партнером, перебивает, обесценивает, борется за власть — наш «внутренний мужчина» (конечно, не осознаваемо). И все это в ущерб силе обоих партнеров и ощущению близости между ними.
Мужчина, перебивая женщину, проявляет власть. Иногда пытается так структурировать бессистемный, с его точки зрения, поток мыслей и эмоций из правого полушария в ясность и последовательность левого.
— Как часто мы меняем траекторию движения ребенка. Например, бежит человечек по своим карапузовым делам — ему безопасно, это своевременно, он просто занят своими задачами. Взрослые часто позволяют схватить от избытка чувств ребенка на руки, вклиниваясь в траекторию движения, перенести с места на место, не дождавшись, когда ребенок завершит что-то, переключают его на то, что им кажется именно сейчас более важным.
Когда ребенок чем-то игровым и эмоциональным увлечен, он, в отличие от взрослых, погружен в задачу целиком. Всем своим существом. Можно представить, что он «ныряет» в глубины правого полушария мозга. Он поэтому и «не слышит» часто взрослых, которые зовут его с логического «берега» — из левого полушария. Время должно пройти, чтоб информация дошла. Или эта информация просто не различима. Когда ребенка быстро с глубины «поднимают» — это «перегрузка», чреватая истерикой, усталостью, уходом от контакта.
Психологи, работающие с телом, много работают с незавершенными, прерванными движениями. Когда мы прерываем по каким-то причинам телесное действие, образуется блок на многих уровнях. И из него «вырастают» разнообразные симптомы.
Когда мы траекторию движения ребенка часто изменяем, мы «воруем» его силу, мы ему даем понять — мы боги, ты повлиять мало на что можешь. И дите становится более скованным, или более агрессивным, упрямым и импульсивным. И безынициативным.
И все это неосознаваемое нами — неуважение к процессам и динамике маленького человека, что оставляет ощущение «я повлиять ни на что не могу».
— Когда взрослого человека дергают с задачи на задачу, когда вклиниваются в действия или размышления — происходит то же самое если мы зададим вопрос — хватает ли мне уважения к процессам близких, позволим человеку завершить начатое или договоримся о том, как для всех корректней модерировать задачи — как минимум, появится в отношениях больше доверия.
— Когда мы вмешиваемся со своими «озарениями», оценками, галлюцинациями и советами, непрошеной помощью, когда мы делаем за человека то, что он совершенно в состоянии сделать сам. Когда родители, например, приходя ко взрослым детям в гости, начинают «помогать» — это не помощь, это инвалидизация. Это лишение человека сил, его опыта и обретений. Это посыл человеку любого возраста — ты мал и слаб, и без меня не справишься. И это не любовь — это подкуп и попытка доказать себе самому свою значимость. Попытка быть или остаться для ребенка в роли Бога.
Чудесная цитата Хелленгера:
«…Тот, у кого есть проблема, может ее нести, причем только он один. Если другой хочет нести ее за него, то тот становится слабым…. Если я вижу у другого что-то и непременно хочу ему это сказать, но сдерживаюсь и не говорю, это стоит мне сил. Силы, которых эта сдержанность стоит мне, становятся силой и для него. Вдруг ему приходит в голову то, что я хотел ему сказать. Поскольку эта мысль пришла к нему сама, он может ее принять.
Если я не выдерживаю и хочу непременно что-то ему сказать, я испытываю облегчение от того, что я ему это сказал. Но я забрал у него силу. Даже, если то, что я хотел сказать, правильно, он не может этого принять, поскольку это идет извне. Так что такая сдержанность является основой уважения и основой любви».
Наблюдая за собой несколько раз за этот месяц, натыкаясь на что-то в фб, училась останавливать свое желание позвонить знакомым с вопросом: «Ну ты соображаешь, чего сейчас пишешь и делаешь». Останавливалась, потому что сняла нимб и вытерла печать гуру со лба. Если я начну вмешиваться, я беру на себя определенную роль, на которую меня никто не уполномочивал, и действительно лишу человека «его траектории». И конечно, это не относится к случаям, когда реакция нужна быстрая, и помощь, и поддержка — необходимы.
— Когда мы говорим другим что-то типа «все будет хорошо». Когда принимаем за других решения, давая советы — мы это говорим из роли Бога. И мы лишаем родных нам людей возможности самим почувствовать себя, свою силу, свои потребности. Кстати, психолог вообще не имеет права давать советы: идти — не идти на работу, сходиться — расходиться и проч. Если дает — ему пора бы на личную терапию. Для протирки нимба.
Недавно, когда один из достаточно близких мне людей начал рассказывать, как ему сложно, сколько задач и заданий, я (обычно говорящая: скажи, чем я могу помочь, я все сделаю) сказала: «Я вижу, что задач много. Но они — вот такие (показала размер руками), а ты вот таааакой. И я уверена в твоих силах и способностях. Если нужно будет, я рядом, но я знаю, что это тебе по силам».
И вот то, что я почувствовала в глазах этого человека, было неожиданно: это радость и благодарность. Наверное, я впервые не лишала его силы.
Когда мы перестаем быть добренькими по отношению к себе и другим, толпа рядом с нами меньше, а честности, доброты и силы Любви в нашей жизни становится больше.
Светлана Ройз
]]>Они не печатают
Хороших новостей
Хорошие новости
Печатаем мы
Каждое мгновение выходит новый выпуск
И все что нужно — это просто его прочесть.
Хорошая новость — это то, что ты жив
И что липы выжили после тяжелой зимы.
Хорошая новость — это то, что у тебя прекрасные глаза,
И в них отражается голубое небо.
Хорошая новость, это то что твой ребенок рядом
И что у тебя есть руки,
Чтобы обнять его
Они пишут только о страхе и страданиях.
Но в наших специальных выпусках
Только то, что действительно хорошо.
Одуванчик растет рядом с тротуаром.
Улыбаясь своей прекрасной улыбкой,
Он поет песню бессмертия.
Слушай! Ты можешь услышать ее.
Поклонись.
Прислушайся…
Чтобы подняться над суетой и страданием
Чтобы почувствовать себя свободным.
И последняя хорошая новость:
Это то, что ты можешь сделать это.
Тхик Нат Хан, перевод М. Щербакова
Фото: Curlytops
]]>Есть люди, которые дороги лишь потому, что есть…
Мы с ними сегодня порознь, но кажется, все же здесь —
Они не шуты, не праведники, не лепят на грудь крестов,
Но знают, что жизнь — как маятник и центр у него — любовь…
Есть люди, которые дороги за гранью дорог и дней,
За ночью бессонной, долгою, и скрипами фонарей —
Они не глупцы, не мистики, не просят в чуму на пир,
Но знают, что там, где истина — единственно верный мир…
Есть люди, которые дороги, когда опостылел свет,
И мнятся повсюду вороги, и выхода больше нет,
Они не толкают истово с амвона крутых речей,
Но дарят тот край, где с листьями воркует лесной ручей…
Есть люди, которые дороги не платой, а просто так,
В далеком и шумном городе, к которому век и шаг,
Они не звенят монетою пустых и беспечных фраз,
Но помнят мечты заветные: свои и мои — подчас…
Евгения Жаркова
]]>Роскошь — это не помады, не рестораны и не шпильки. Настоящая роскошь — это жить так, как тебе удобно. В удобных ботинках. С тем цветом помады, который тебе нравится, или без помады вообще. Есть еду, которая нравится, дружить, с кем тепло, быть вместе по любви, а не из чувства долга.
Научиться отказываться от ненужного. От того, что себя изжило. Износилось. И беречь то, что нравится. 5-летняя дочка моей подруги всю свою маленькую жизнь ходит в гости только со своей ложкой. Она может себе позволить роскошь есть той ложкой, которая ей нравится. Ее мама очень стесняется, каждый раз пытается оправдаться. А я стала брать с собой на пикники свои собственные приборы и посуду, потому что не люблю есть из пластика. И мне плевать, что про это думают окружающие.
Роскошная жизнь — это не «ведь ты этого достойна». Это про то, что эта вещь достойна вас. Чашка, подаренная сестренкой. Папина футболка, в которой так уютно засыпать. Пирог по маминому рецепту. Поцелуй любимого человека. Интересные книги. Хорошие фильмы. Те самые песни. Свежее постельное белье. Чистая квартира. Жизнь, которую ты выбрала сама.
А еще роскошная жизнь — это не сжирать себя, когда что-то идет не так. Колготки могут порваться. Тесто может не подойти. Друзья могут не захотеть смотреть твой любимый фильм. Любимый человек может уйти. Ты можешь не получить повышения на работе. Может случиться все что угодно. Если у тебя что-то не получается, это никак не влияет на твою ценность. Это значит, что просто сейчас все идет не так, как ты хочешь.
Роскошная жизнь — это иметь возможность выбора. Штопать порванные колготки или купить новые. Выбросить пирог и заказать суши или пытаться испечь пирог еще раз. Посмотреть фильм одному или пойти с друзьями в кафе. Отпустить или бороться. Искать новую работу или пересматривать свои цели на старой.
Роскошная жизнь — это жить по своим правилам. Идти к своим целям. Не искать оправдания. Не быть удобным. Не оправдываться за свой выбор, свои мечты, свои интересы.
Говорить: «Со мной так нельзя».
И говорить: «Мне это можно».
Елена Пастернак
]]>Не знаю, на что это больше похоже:
На чудо природы? На промысел божий? —
Есть люди, в которых с младенческих лет
Горит, словно лампочка, внутренний свет.
Таких, как они, очень мало на свете,
Но всё ж средь других их нельзя не заметить.
Особых примет говорить и не надо:
Их видно по светлым улыбкам и взглядам.
Вглядитесь в их лица, в глаза им взгляните —
Их будто соткали из солнечных нитей!
Забыть невозможно, увидев хоть раз
Сияние ясных, распахнутых глаз.
Обычные люди обычного роста,
И вроде бы в них всё обычно и просто,
Но, как маяки, (в этом главная суть!)
Укажут единственно-правильный путь.
И греют их речи, и светят их души
Для всех потерявшихся, сирых, заблудших,
Всегда поддержав на пути перемен,
Они ничего не попросят взамен.
Поверьте, ни разные беды, ни склоки,
Ни грязные сплетни людей недалёких,
Ни злость, ни коварство, ни жизнь «на мели»
Их внутренний свет погасить не смогли.
Но жаль, что такого вот «чуда природы»
Всё меньше и меньше средь нас год от года…
Поэтому светлых людей берегите,
Не пользуйтесь ими, а сами светите.
Юлия Вихарева
]]>Я задумываюсь, почему одни состояния поощряются человеческим обществом, а другие нет. Хорошо быть добрым, радостным и здоровым. И совсем не хорошо быть грустным, беспомощным или потерянным.
Некоторые чувства считаются негативными не потому, что их вредно переживать, а потому что их сложно переживать, как самому человеку, так и окружающим. Резонируя чужим чувствам, присутствующие погружаются в собственные неприятные переживания.
На пути к зрелому взгляду на себя встречаются места, которые сложнее всего преодолеть. Это разочарование, грусть, отчаяние и бессилие, растерянность, тревога или страх.
Они забирают силы, опускают, закрывают. А ещё очень сложно выдерживать того, кто рядом с тобой болеет, боится или встречается со своим бессилием. Оно останавливает и подавляет все вокруг.
Проще укорить, изолировать, закидать советами или обесценить того, кто переживает рядом с тобой бессилие, нежели выдержать его.
Поэтому ловите,
Манифест слабости
Я имею право быть слабым. Даже если я слабее всех.
Я имею право быть беспомощным. Даже если я сильно отличаюсь от других. Даже если выход рядом.
Я имею право не знать и не понимать, что происходит.
Я имею право делать нечто бессмысленное, даже если это кому-то не нравится.
Я имею право хотеть того, что никто не понимает.
Я имею право не успевать и делать все в своём темпе. Даже если другие торопят меня.
Я имею право быть больным.
Я имею право быть неэффективным. Сам по себе и на общем фоне.
Я имею право быть отстранённым, даже если ситуация требует моего полного присутствия.
Я имею право быть в отчаянии.
Я имею право быть замешкавшимся, запутавшимся, потерянным, испуганным, обескураженным.
Я имею право на саморазрушение и только я сам отвечаю за это.
Я имею право не слышать сигналов. опасности и не замечать очевидного.
Я имею право быть использованным другими людьми, даже если меня предупреждали.
Я имею право чувствовать боль. Даже если знаю пути избавления от неё.
Я имею право горевать и плакать. Имею право быть безутешным, даже если это делает беспомощными других.
Я имею право верить лжи и поддаваться на манипуляции.
Я имею право быть жертвой.
Я имею право зависеть.
Я имею право заблуждаться. И находиться в том столько, сколько мне будет угодно.
Я имею право действовать против своих интересов и только я за это отвечаю.
Я имею право быть несчастным.
Я имею право никуда не двигаться.
Я имею право остановиться в своём развитии. Я имею право отставать.
Я уважаю себя в любом своём проявлении.
То, что я имею право, не значит, что я буду им пользоваться. Но я хочу принять это право как часть своей человеческой природы. Я даю это право другим в той же мере.
Аглая Датешидзе
]]>