Однажды вечером чайки, которые не улетели в ночной полет, стояли все вместе на песке, они думали. Джонатан собрался с духом и подошел к Старейшему — чайке, которая, как говорили, собиралась скоро расстаться с этим миром.
-Чианг… — начал он, немного волнуясь.
Старая чайка ласково взглянула на него:
-Что, сын мой?
С годами Старейший не только не ослабел, а, наоборот, стал еще
сильнее, он летал быстрее всех чаек в Стае и владел в совершенстве
такими приемами, которые остальные еще только осваивали.
-Чианг, этот мир… это вовсе не небеса?
При свете луны было видно, что Старейший улыбнулся.
-Джонатан, ты снова учишься.
-Да. А что нас ждет впереди? Куда мы идем? Разве нет такого места — небеса?
-Нет, Джонатан, такого места нет. Небеса — это не место и не время. Небеса — это достижение совершенства. — Он помолчал. — Ты, кажется, летаешь очень быстро?
-Я… я очень люблю скорость, — сказал Джонатан. Он был поражен —
и горд! — тем, что Старейший замети его.
-Ты приблизишься к небесам, Джонатан, когда приблизишься к совершенной скорости. Это не значит, что ты должен пролететь тысячу миль в час, или миллион, или научиться летать со скоростью света. Потому что любая цифра — это предел, а совершенство не знает предела. Достигнуть совершенной скорости, сын мой, — это значит оказаться там.
Не прибавив ни слова, Чианг исчез и тут же появился у кромки воды,
в пятидесяти футах от прежнего места. Потом он снова исчез и тысячную долю секунды уже стоял рядом с Джонатаном.
-Это просто шутка, — сказал он.
Джонатан не мог прийти в себя от изумления. Он забыл, что хотел расспросить Чианга про небеса.
-Как это тебе удается? Что ты чувствуешь, когда так летишь? Какое
расстояние ты можешь пролететь?
— Пролететь можно любое расстояние в любое время, стоит только
захотеть, — сказал Старейший. — Я побывал всюду и везде, куда проникала
моя мысль. — Он смотрел на морскую гладь. — Странно: чайки, которые отвергают совершенство во имя путешествий, не улетают никуда; где им, копушам! А те, кто отказывается от путешествий во имя совершенства, летают по всей вселенной, как метеоры. Запомни, Джонатан, небеса — это не какое-то определенное место место или время, потому что ни место, ни время не имеют значения. Небеса — это…
-Ты можешь научить меня так летать?
Джонатан дрожал, предвкушая радость еще одной победы над неведомым.
-Конечно, если ты хочешь научиться.
-Хочу. Когда мы начнем?
-Можно начать сейчас, если ты не возражаешь.
-Я хочу научиться летать, как ты, — проговорил Джонатан, и в его глазах появился странный огонек. — Скажи, что я должен делать. Чианг говорил медленно, зорко вглядываясь в своего молодого друга.
-Чтобы летать с быстротой мысли или, говоря иначе, летать куда хочешь, — начал он, — нужно прежде всего понять, что ты уже прилетел…
Суть дела, по словам Чианга, заключалась в том, что Джонатан должен отказаться от представления, что он узник своего тела с размахом крыльев в сорок два дюйма и ограниченным набором заранее запрограммированных возможностей. Суть в том, чтобы понять: его истинное «я», совершенное, как ненаписанное число, живет одновременно в любой точке пространства в любой момент времени.
опять же великолепное произведение,
как много надежд.