Ворона по имени Джонотан?

Было так. Правда, это, а не сказка. Минут с десяток тому назад сам видел. Но ведь самая настоящая, правда, она так на сказку похожа. Правда, ведь?

Березы – они совсем как люди. Пока в возраст не войдут, тоненькие такие – воздушные. Это уж потом и ствол округлиться, и кряжистость появится. А пока молодые березки – тянутся они ввысь изо всех сил. Так и стоят под ветром – высоченные, и тонюсенькие, того глядишь, переломятся – девчонки хрупкие, да и только. Макушка на такой березке – едва различимый прутик, и прутик этот на высоте пятиэтажки. Мизансцену представили?

Вороны – птицы солидные. Ума Бог дал и стАтью не обидел.  А для солидной птицы и солидное место посадки требуется. Не воробей какой, а крупная и сурьезная птица. Снова с людьми схожесть наблюдается. Схожесть – она такая, начал примечать, потом только успевай удивляться.

Как и среди людей, среди ворон встречаются удивительные исключения. Не, не белые вороны, те, что сразу на ум приходят. Эти либо больные, либо позеры. Странно, что ими так восхищаются. Это все равно, что прыщем, на губе похваляться. По-настоящему удивительное сразу и не заметно. Потому и примечают удивительное не все. Зато уж как кто заметил, да другим рассказал, то тут пошло волной – смотрите мол как удивительно!

Это ворона была удивительным исключением. Сидела она на макушке высоченной березки-подростка и зорко на мир глазела. Повторяю еще раз: на макушке молоденькой березки, тоненькой как тростиночка, на высоте «мама не горюй», спокойно и чинной восседала огромная ворона. Легко восседала, макушка у березки той даже и не прогнулась особо. Словно не крупная птица  на ней сидела, а что-то эфемерное зацепилось.

Сколько людей мимо прошло – кто ж считал. Ворона та может, и знала, да больно высоко она – не спросишь. И никто из прохожих не приметил удивительного, да что там, сказочного, прямо над головой. Оно и понятно – утро время хлопотное, суетливое, некогда голову задирать и на ворон пялиться.

Взгляд мой ворона перехватила, поклонилась достойно, мол, поняла, чай не дура, что ты всё понял. И я в ответ отвесил поклон – когда еще с такой удивительной особой встретиться случиться? Потом шагал на службу и наслаждался вкусом удивительности. Не думал, нет, о чем тут думать? Вкус он не для мыслей, вкус он для наслаждения.

Часто сказку ищут, волшебного алчут, а головы поднять ленятся. Конечно, без привычки шею сведет и глазам попривыкнуть нужно, но наш Мир с высоты птичьего полета и на высоте птичьего полета — сказочно прекрасен.

Если мне не верите, то спросите при случае у той вороны!

auka