В самом начале мы знаем достаточно, чтобы закричать и звуками обозначить свой путь в этом мире, — это самая первая цель, заставляющая нас подать голос. Тем самым мы обозначаем свою линию жизни, это становится способом выражения, при помощи которого мы снова и снова подтверждаем, что мы — живая часть величия и разнообразия жизни все ускоряющая свое движение.
Но очень скоро, возможно, в школе или дома, или впервые почувствовав любовь к чему-то, что находится не внутри нас, мы начинаем полагать, что кричим и издаем иные звуки только затем, что бы нас услышали. И в это момент все меняется. мы сразу начинаем беспокоится, стремится к тому, чтобы нас тепло принимали, одобряли. Но представьте себе, что было бы, если бы птицы пели только тогда, когда их игру принимают. Если поэты говорили бы только то, что все понимают и одобряют.
Много раз в жизни не приходилось изо всех сил пробиваться через неодобрение и неудовлетворенные ожидания других людей, снова обретая свой собственный голос и радость от того, что я — живая частичка Всего Сущего. Конечно, есть особая прелесть в том, что тебя услышали, это подпитывает энергией. Но мне удалось понять, что на первом месте должно стоять обозначение моего пути в мире, важнее всего выразить, кто я. В своем стремлении добиться одобрения я достаточно долго сдерживал свой голос.
Я должен рассказать вам об одном моем знакомом старике, приехавшим из Италии. Он всю жизнь работал водопроводчиком. Он хороший, добрый человек, и, когда он смеется, что бывает довольно часто, он кричит, и ему неважно, есть ли кто-нибудь рядом, понимают ли его. Его голос всегда чист. Он живет громко. Не говоря ни слова, он показал мне, как любить мир.
