Начало всякого истинно религиозного чувства — безграничное доверие Любви. Доверяю, потому что люблю. Доверяю, потому что чувствую свою неотделимость от той не постижимой умом Огромности, которая стала моей внутренней Бесконечностью.
«Я без тебя — ничто, — сказал силезский мистик Богу, — но что Ты без меня?» Дерзновенные слова, но совершенно закономерные. Он чувствует Бога как то величайшее целое, в котором запрятан его смысл. Мой смысл не во мне, а в Тебе. Но именно поэтому Ты без меня — малейшей Твоей частицы — не полон, не целен. Мы едины. И это великое торжество, это смысл, превосходящий всякие домыслы, все, что может изобрести ум.
Я — не отдельность, я — Твоя часть. Вот предел знания сердца, знания сердцем.» Встреча с Бесконечностью. Конечный ум как бы исчерпывает себя. Но смертное сердце при этом чувствует, что оно не одинокий оторванный кусочек бытия, а неотделимая часть великого Целого. И в этом единении с Целым находит свой смысл.
Условием такой Встречи может быть только полная открытость, обнаженность сердца, сбрасывание всех одежд, сотканных смертным умом. Предстояние в полной наготе перед чем-то бесконечно превосходящим нас и — мы чувствуем это -нуждающимся в нас, может быть, не менее, чем мы в нем. Чувство нужды Целого в каждой частице и есть таинственное ощущение Божьей любви, которую познает каждый встречающийся с Вечной Реальностью.
В таком предстоянии рождается неопровержимое никакими доводами познание, что у нас всех -одно начало, Единая Сущность. Бог един!
Мы очень далеко ушли от своего таинственного Начала. Мы разбежались, раздробились — и я понимаю, насколько труден процесс возвращения к этому Началу и какое сопротивление он может вызывать. Далеко не все, считающие себя верующими людьми, испытали эту Встречу. И даже далеко не все знают, что это такое. И однако именно испытавшие Встречу составляют некую невидимую, может быть, разбросанную по разным концам земли общину. В христианстве это называется невидимой церковью. На языке Томаса Мертона — сообществом истинных созерцателей. На языке Мартина Бубера, вероятно, это будет общество тех, кто не говорит о Боге в третьем лице; на языке суфиев — это союз тех влюбленных в Бога, в сущность свою, как влюблены были в легендарных красавиц легендарные герои.
К этому близки и «Песнь песней» царя Соломона, и многие гимны Вед, и бесчисленные стихи великого поэта-мистика XX века Тагора, обращавшегося к Богу как своему бессмертному Возлюбленному: «Мне нужен Ты и только Ты. Пусть повторяют все это без конца и сердце и уста».
Люди, коснувшиеся сердцем своего бессмертного начала, понимают друг друга даже и без слов. Это не значит, что они одинаковы. Уподобление друг другу на поверхности означает унификацию, штамповку. Но вся бесчисленность форм имеет единую Глубину (как Дерево со всеми ветками и листьями -единый ствол, корень, сок). И в этом тайна жизни. Она божественна. Она — Бог.
Наша задача — поиск той Глубины, где неминуема Встреча, где обнаруживается наше единство. Эта Встреча не может быть на поверхности. Она — только в глубине. Встречи с Богом и через Него, в Нем -друг с другом. Но именно туда, в Глубину, нас и не пускают все те заграждения, которые мы выстроили на поверхности.
Зинаида Миркина — Иерусалимский доклад
