Я много о тебе думал.
И до сих пор много думаю.
Ты сидел тихо,
сцепив руки на коленях,
как школьник.
Тебе разрешили плакать,
поскольку ты был верен
своей печали.
Я видел тебя сегодня,
ты сидел точно так же,
с теми же слезами на щеках,
как будто не пошелохнулся
все эти годы —
голова точно так же раскалывается
от боли в правом глазу,
та же самая муха
пытается удобрить твои губы.
Старый друг, ты облажался
по всем статьям,
кроме лестницы любви.
