Иллюстрация: megatruh

Художником он стал просто потому, что после школы надо было куда-то поступать. Он знал, что работа должна приносить удовольствие, а ему нравилось рисовать – так и был сделан выбор: он поступил в художественное училище.
К этому времени он уже знал, что изображение предметов называется натюрморт, природы – пейзаж, людей – портрет, и еще много чего знал из области избранной профессии. Теперь ему предстояло узнать еще больше. «Для того, чтобы импровизировать, сначала надо научиться играть по нотам, — объявил на вводной лекции импозантный преподаватель, известный художник. – Так что приготовьтесь, будем начинать с азов».

Он начал учиться «играть по нотам». Куб, шар, ваза… Свет, тень, полутень… Постановка руки, перспектива, композиция… Он узнал очень много нового – как натянуть холст и самому сварить грунт, как искусственно состарить полотно и как добиваться тончайших цветовых переходов… Преподаватели его хвалили, а однажды он даже услышал от своего наставника: «Ты художник от бога!». «А разве другие – не от бога?», — подумал он, хотя, чего скрывать, было приятно.
Но вот веселые студенческие годы остались позади, и теперь у него в кармане был диплом о художественном образовании, он много знал и еще больше умел, он набрался знаний и опыта, и пора было начинать отдавать. Но… Что-то у него пошло не так.

Нет, не то чтобы ему не творилось. И не то чтобы профессия разонравилась. Возможно, он просто повзрослел и увидел то, чего раньше не замечал. А открылось ему вот что: кругом кипела жизнь, в которой искусство давно стало товаром, и преуспевал вовсе не обязательно тот, кому было что сказать миру – скорее тот, кто умел грамотно подавать и продавать свое творчество, оказаться в нужное время, в нужном месте, с нужными людьми. Он, к сожалению, так этому и не научился. Он видел, как его товарищи мечутся, ищут себя и свое место под солнцем, а некоторые в этих метаниях «ломаются», топят невостребованность и неудовлетворенность в алкоголе, теряют ориентиры, деградируют… Он знал: часто творцы опережали свою эпоху, и их картины получали признание и хорошую цену только после смерти, но это знание мало утешало.

Он устроился на работу, где хорошо платили, целыми днями разрабатывал дизайн всевозможных буклетов, визиток, проспектов, и даже получал от этого определенное удовлетворение, а вот рисовал все меньше и неохотнее. Вдохновение приходило все реже и реже. Работа, дом, телевизор, рутина… Его все чаще посещала мысль: «Разве в этом мое призвание? Мечтал ли я о том, чтобы прожить свою жизнь вот так, «пунктиром», словно это карандашный набросок? Когда же я начну писать свою собственную картину жизни? А если даже и начну – смогу ли? А как же «художник от бога»?». Он понимал, что теряет квалификацию, что превращается в зомби, который изо дня в день выполняет набор определенных действий, и это его напрягало.

Чтобы не сойти с ума от этих мыслей, он стал по выходным отправляться с мольбертом в переулок Мастеров, где располагались ряды всяких творцов-умельцев. Вязаные шали и поделки из бересты, украшения из бисера и лоскутные покрывала, глиняные игрушки и плетеные корзинки – чего тут только не было! И собратья-художники тоже стояли со своими нетленными полотнами, в больших количествах. И тут была конкуренция…
Но он плевал на конкуренцию, ему хотелось просто творить… Он рисовал портреты на заказ. Бумага, карандаш, десять минут – и портрет готов. Ничего сложного для профессионала – тут всего и требуется уметь подмечать детали, соблюдать пропорции да слегка польстить заказчику, так, самую малость приукрасить натуру. Он это делал умело, его портреты людям нравились. И похоже, и красиво, лучше, чем в жизни. Благодарили его часто и от души.
Теперь жить стало как-то веселее, но он отчетливо понимал, что это «живописание» призванием назвать было бы как-то… чересчур сильно. Впрочем, все-таки лучше, чем ничего.

Однажды он сделал очередной портрет, позировала ему немолодая длинноносая тетка, и пришлось сильно постараться, чтобы «сделать красиво». Нос, конечно, никуда не денешь, но было в ее лице что-то располагающее (чистота, что ли?), вот на это он и сделал акцент. Получилось неплохо.
– Готово, – сказал он, протягивая портрет тетке. Та долго его изучала, а потом подняла на него глаза, и он даже заморгал – до того пристально она на него смотрела.
– Что-то не так? – даже переспросил он, теряясь от ее взгляда.
– У вас призвание, — сказала женщина. – Вы умеете видеть вглубь…
– Ага, глаз-рентген, — пошутил он.
– Не то, — мотнула головой она. – Вы рисуете как будто душу… Вот я смотрю и понимаю: на самом деле я такая, как вы нарисовали. А все, что снаружи – это наносное. Вы словно верхний слой краски сняли, а под ним – шедевр. И этот шедевр – я. Теперь я точно знаю! Спасибо.
– Да пожалуйста, — смущенно пробормотал он, принимая купюру – свою привычную таксу за блиц-портрет.
Тетка была, что и говорить, странная. Надо же, «душу рисуете»! Хотя кто его знает, что он там рисовал? Может, и душу… Ведь у каждого есть какой-то внешний слой, та незримая шелуха, которая налипает в процессе жизни. А природой-то каждый был задуман как шедевр, уж в этом он как художник был просто уверен!

Теперь его рисование наполнилось каким-то новым смыслом. Нет, ничего нового в технологию он не привнес – те же бумага и карандаш, те же десять минут, просто мысли его все время возвращались к тому, что надо примериться и «снять верхний слой краски», чтобы из-под него освободился неведомый «шедевр». Кажется, получалось. Ему очень нравилось наблюдать за первой реакцией «натуры» – очень интересные были лица у людей.
Иногда ему попадались такие «модели», у которых душа была значительно страшнее, чем «внешний слой», тогда он выискивал в ней какие-то светлые пятна и усиливал их. Всегда можно найти светлые пятна, если настроить на это зрение. По крайней мере, ему еще ни разу не встретился человек, в котором не было бы совсем ничего хорошего.

– Слышь, братан! – однажды обратился к нему крепыш в черной куртке. – Ты это… помнишь, нет ли… тещу мою рисовал на прошлых выходных.
Тещу он помнил, на старую жабу похожа, ее дочку – постареет, крысой будет, и крепыш с ними был, точно. Ему тогда пришлось напрячь все свое воображение, чтобы превратить жабу в нечто приемлемое, увидеть в ней хоть что-то хорошее.
– Ну? – осторожно спросил он, не понимая, куда клонит крепыш.
– Так это… Изменилась она. В лучшую сторону. Как на портрет посмотрит – человеком становится. А так, между нами, сколько ее знаю, жаба жабой…
Художник невольно фыркнул: не ошибся, значит, точно увидел…
– Ну дык я тебя спросить хотел: можешь ее в масле нарисовать? Чтобы уже наверняка! Закрепить эффект, стало быть… За ценой не постою, не сомневайся!
– А чего ж не закрепить? Можно и в масле, и в маринаде, и в соусе «майонез». Только маслом не рисуют, а пишут.
– Во-во! Распиши ее в лучшем виде, все оплачу по высшему разряду!

Художнику стало весело. Прямо «портрет Дориана Грея», только со знаком плюс! И раз уж предлагают – отчего не попробовать?
Попробовал, написал. Теща осталась довольна, крепыш тоже, а жена его, жабина дочка, потребовала, чтобы ее тоже запечатлели в веках. От зависти, наверное. Художник и тут расстарался, вдохновение на него нашло – усилил сексуальную составляющую, мягкости добавил, доброту душевную высветил… Не женщина получилась – царица!
Видать, крепыш был человеком широкой души и впечатлениями в своем кругу поделился. Заказы посыпались один за другим. Молва пошла о художнике, что его портреты благотворно влияют на жизнь: в семьях мир воцаряется, дурнушки хорошеют, матери-одиночки вмиг замуж выходят, у мужиков потенция увеличивается.
Теперь не было времени ходить по выходным в переулок Мастеров, да и контору свою оставил без всякого сожаления. Работал на дому у заказчиков, люди все были богатые, платили щедро, передавали из рук в руки. Хватало и на краски, и на холсты, и на черную икру, даже по будням. Квартиру продал, купил побольше, да с комнатой под мастерскую, ремонт хороший сделал. Казалось бы, чего еще желать? А его снова стали посещать мысли: неужели в этом его призвание – малевать всяких «жаб» и «крыс», изо всех сил пытаясь найти в них хоть что-то светлое? Нет, дело, конечно, хорошее, и для мира полезное, но все-таки, все-таки… Не было у него на душе покоя, вроде звала она его куда-то, просила о чем-то, но вот о чем? Не мог расслышать.

Однажды его неудержимо потянуло напиться. Вот так вот взять – и в драбадан, чтобы отрубиться и ничего потом не помнить. Мысль его напугала: он хорошо знал, как быстро люди творческие добираются по этому лихому маршруту до самого дна, и вовсе не хотел повторить их путь. Надо было что-то делать, и он сделал первое, что пришло в голову: отменил все свои сеансы, схватил мольберт и складной стул и отправился туда, в переулок Мастеров. Сразу стал лихорадочно работать – делать наброски улочки, людей, парка, что через дорогу. Вроде полегчало, отпустило…
– Простите, вы портреты рисуете? Так, чтобы сразу, тут же получить, – спросили его. Он поднял глаза – рядом женщина, молодая, а глаза вымученные, словно выплаканные. Наверное, умер у нее кто-то, или еще какое горе…
– Рисую. Десять минут – и готово. Вы свой портрет хотите заказать?
– Нет. Дочкин.
Тут он увидел дочку – поперхнулся, закашлялся. Ребенок лет шести от роду был похож на инопланетянчика: несмотря на погожий теплый денек, упакован в серый комбинезон, и не поймешь даже, мальчик или девочка, на голове – плотная шапочка-колпачок, на лице – прозрачная маска, и глаза… Глаза старичка, который испытал много-много боли и готовится умереть. Смерть в них была, в этих глазах, вот что он там явственно узрел.
Он не стал ничего больше спрашивать. Таких детей он видел по телевизору и знал, что у ребенка, скорее всего, рак, радиология, иммунитет на нуле – затем и маска, и что шансов на выживание – минимум. Неизвестно, почему и откуда он это знал, но вот как-то был уверен. Наметанный глаз художника, подмечающий все детали… Он бросил взгляд на мать – да, так и есть, она знала. Внутренне уже готовилась. Наверное, и портрет захотела, потому что последний. Чтоб хоть память была…

– Садись, принцесса, сейчас я тебя буду рисовать, — сказал он девочке-инопланетянке. – Только смотри, не вертись и не соскакивай, а то не получится.
Девочка вряд ли была способна вертеться или вскакивать, она и двигалась-то осторожно, словно боялась, что ее тельце рассыплется от неосторожного движения, разлетится на мелкие осколки. Села, сложила руки на коленях, уставилась на него своими глазами мудрой черепахи Тортиллы, и терпеливо замерла. Наверное, все детство по больницам, а там терпение вырабатывается быстро, без него не выживешь.
Он напрягся, пытаясь разглядеть ее душу, но что-то мешало – не то бесформенный комбинезон, не то слезы на глазах, не то знание, что старые методы тут не подойдут, нужно какое-то принципиально новое, нетривиальное решение. И оно нашлось! Вдруг подумалось: «А какой она могла бы быть, если бы не болезнь? Не комбинезон дурацкий, а платьице, не колпак на лысой головенке, а бантики?». Воображение заработало, рука сама по себе стала что-то набрасывать на листе бумаги, процесс пошел.
На этот раз он трудился не так, как обычно. Мозги в процессе точно не участвовали, они отключились, а включилось что-то другое. Наверное, душа. Он рисовал душой, так, как будто этот портрет мог стать последним не для девочки, а для него лично. Как будто это он должен был умереть от неизлечимой болезни, и времени оставалось совсем чуть-чуть, может быть, все те же десять минут.

– Готово, – сорвал он лист бумаги с мольберта. – Смотри, какая ты красивая!
Дочка и мама смотрели на портрет. Но это был не совсем портрет и не совсем «с натуры». На нем кудрявая белокурая девчонка в летнем сарафанчике бежала с мячом по летнему лугу. Под ногами трава и цветы, над головой – солнце и бабочки, улыбка от уха до уха, и энергии – хоть отбавляй. И хотя портрет был нарисован простым карандашом, почему-то казалось, что он выполнен в цвете, что трава – зеленая, небо – голубое, мяч – оранжевый, а сарафанчик – красный в белый горох.
– Я разве такая? – глухо донеслось из-под маски.
– Такая-такая, – уверил ее художник. – То есть сейчас, может, и не такая, но скоро будешь. Это портрет из следующего лета. Один в один, точнее фотографии.
Мама ее закусила губу, смотрела куда-то мимо портрета. Видать, держалась из последних сил.
– Спасибо. Спасибо вам, – сказала она, и голос ее звучал так же глухо, как будто на ней тоже была невидимая маска. – Сколько я вам должна?
– Подарок, — отмахнулся художник. – Как тебя зовут, принцесса?
– Аня…
Он поставил на портрете свою подпись и название: «Аня». И еще дату – число сегодняшнее, а год следующий.
– Держите! Следующим летом я вас жду. Приходите обязательно!
Мама убрала портрет в сумочку, поспешно схватила ребенка и пошла прочь. Ее можно было понять – наверное, ей было больно, ведь она знала, что следующего лета не будет. Зато он ничего такого не знал, не хотел знать! И он тут же стал набрасывать картинку – лето, переулок Мастеров, вот сидит он сам, а вот по аллее подходят двое – счастливая смеющаяся женщина и кудрявая девочка с мячиком в руках. Он вдохновенно творил новую реальность, ему нравилось то, что получается. Очень реалистично выходило! И год, год написать – следующий! Чтобы чудо знало, когда ему исполниться!
– Творите будущее? – с интересом спросил кто-то, незаметно подошедший из-за спины.
Он обернулся – там стояла ослепительная красавица, вся такая, что и не знаешь, как ее назвать. Ангел, может быть? Только вот нос, пожалуй, длинноват…
– Узнали? – улыбнулась женщина-ангел. – Когда-то вы сотворили мое будущее. Теперь – будущее вот этой девочки. Вы настоящий Творец! Спасибо…
– Да какой я творец? – вырвалось у него. – Так, художник-любитель, несостоявшийся гений… Говорили, что у меня талант от бога, а я… Малюю потихоньку, по мелочам, все пытаюсь понять, в чем мое призвание.
– А вы еще не поняли? – вздернула брови женщина-ангел. – Вы можете менять реальность. Или для вас это не призвание?
– Я? Менять реальность? Да разве это возможно?
– Отчего же нет? Для этого нужно не так уж много! Любовь к людям. Талант. Сила веры. Собственно, все. И это у вас есть. Посмотрите на меня – ведь с вас все началось! Кто я была? И кто я теперь?
Она ободряюще положила ему руку на плечо – словно крылом обмахнула, улыбнулась и пошла.
– А кто вы теперь? – запоздало крикнул он ей вслед.
– Ангел! – обернулась на ходу она. – Благодарю тебя, Творец!
… Его и сейчас можно увидеть в переулке Мастеров. Старенький мольберт, складной стульчик, чемоданчик с художественными принадлежностями, большой зонт… К нему всегда очередь, легенды о нем передаются из уст в уста.

Говорят, что он видит в человеке то, что спрятано глубоко внутри, и может нарисовать будущее. И не просто нарисовать – изменить его в лучшую сторону. Рассказывают также, что он спас немало больных детей, переместив их на рисунках в другую реальность. У него есть ученики, и некоторые переняли его волшебный дар и тоже могут менять мир. Особенно выделяется среди них белокурая кудрявая девочка лет четырнадцати, она умеет через картины снимать самую сильную боль, потому что чувствует чужую боль как свою. А он учит и рисует, рисует… Никто не знает его имени, все называют его просто – Творец. Что ж, такое вот у человека призвание…

Эльфика

34 комментария

  1. Прочитала и … заплакала, настолько все искренне написано и верно… Спасибо за замечательную сказку! У меня тоже есть призвание… наверное сейчас самое время о нем вспомнить. Не знаю, научусь ли я писать тексты так как этот художник рисовал картины, но первая половина сказки и про меня тоже. Остается принять трудное решение и настроиться на удачу.

  2. Очень понравился рассказ ! Я верю, что есть такие люди… Вот бы нам их встречать почаще…И самим такими быть.

  3. Чудесный рассказ, я сама художник и не на словах знаю, что искусство обладает волшебной силой, жаль, что мало кто осознает это… а если бы осознавали , то и «по жизни» им значительно легче было бы ;)))
    СПАСИБО за рассказ

  4. я думаю что Эльфийка именно великолепный и добрый меняющий и людей и мир-человек волшебник с большой буквы..Раз могла такое написать послание..

  5. Красиво написано! Романтики море! Правды еще больше! А душа рыдает… Ностольгия!

  6. Для кого-то это просто красивая сказка, а я точно знаю что ЭТО РАБОТАЕТ!!!

  7. Спасибо! Тронуло, заблестело слезами души! Очень радостно, что все больше прекрасных людей вспоминают о своем предназначении и помогают вспоминать другим! БлагоДарю!

  8. Огромное спасибо..Рассказ открывает и очищает Душу..Эльфийка, творите- мир нуждается в Доброте и в Вас..

  9. Потрясающе! Ищите в себе это придАнное, прИданое вам от Творца, и тогда эта (незагубленная, как у большинства) связь с Богом сделает вас его тенью на Земле. И Вы спасёте от серости прозябания тысячи. Хотя бы своим примером того, что можно быть Собой. Не смотря ни на что! Или кого.
    ПриЗвание. Вас Звали за чем-то конкретным, Вашим. Вы пришли.
    А вы один из избранных или вы уже отреклись от Себя под давлением катка социума? «Ты обязан, ты должен, как тебе не стыдно, ответственность…» — слова-манипуляторы, разрывающие вас с Вами.
    Понятно, я не призываю к крайностям, нужно быть ответственным за тех, кого…
    Но!
    Но Там спросят с вас за Ваше задание на командировку, и не примут в зачёт того, что вместо исполнения вами Вас, вы просто были замечательной тенью кого-то. Мужа или жены, отца или матери, начальника или просто кумира…
    Незачёт!
    Обратно «на второй год».

  10. Сказка меня очень впечатлила и даже тронула. Я слышала, что можно изменить свою судьбу, написав про себя рассказ — историю. и ход событий в жизни будет меняться уже по написанному, но чтобы менять будущее при помощи портретов и картин, для меня это ново. Я понимаю, что это сказка, но так хочется верить в чудеса и в добро творимое художником. Побольше бы таких сказок как для детей, так и для взрослых. Давайте творить добро и мир вокруг нас будет меняться.

  11. У меня тоже есть сказка пр призвание…С Вашего разрешения…

    СКАЗКА о МЫШОНКЕ.

    Жил на свете Мышонок. Маленький серый Мышонок, который
    очень любил высаживать цветы и наблюдать за их ростом. Время шло, Мышонок
    подрастал и мыши-родители, начали ему говорить ,что пора определиться с выбором
    профессии. Что выращивание цветов, это хорошо, но несерьёзно. Его друзья не
    понимали его увлечений, насмехались над ним, но он упрямо занимался
    выращиванием своих любимых цветов. Его родители начали спрашивать: «Что ты
    хочешь делать? Чем на дальнейшую мышиную жизнь собираешься зарабатывать?»

    И вот наступил момент когда мышонок уверенно шагнул во взрослую жизнь. Только он так и не
    смог определиться с выбором профессии. Его мышиная душа хотела жить среди
    изобилия выращенных им цветов, но его родители и общество вокруг утверждали,
    что это не выход, и как настоящему мыше-мужчине ему нужно выбрать что-то другое
    .

    Вздохнул мышонок тяжело и пошёл работать на сырный
    завод . Так незаметно пролетело несколько лет. Мышиная жизнь нашего героя текла
    однообразно, лишь по вечерам, мышонок светился от счастья, когда ухаживал за
    своими растениями. А ещё он любил разговаривать с ними, и у него были самые
    красивые цветы в городе.

    Но однажды главный мышь города объявил о конкурсе.
    Тому кто вырастит самые необыкновенные цветы на свете, того ждёт достойная
    награда и звание «Лучший цветовод города.»

    Как только наш герой услышал об этом, он понял, что
    это его шанс.

    И началась кропотливая подготовка к конкурсу. Никому
    мышонок не говорил о том, что задумал. Это должно быть настоящим чудом.

    И вот наступил долгожданный день. Очень много цветоводов
    съехалось в город на конкурс. И все цветы были красоты необыкновенной. А у
    нашего мышонка в лапках был небольшой горшочек, весь в зелёных листьях. Мышонок
    бережно держал его в своих лапах, и что-то изредка шептал.

    День уже начал клониться к вечеру. Почти все
    конкурсанты закончили показ, и вот наступила очередь мышонка. Он поднялся на
    сцену, чувствуя дрожь в коленках. Ему было неловко, так как все взгляды были
    обращены на него. Зрители недоумённо шептались, глядя ему на его горшок. После
    всего изобилия, что они сегодня увидели, казалось их уже ничем не удивить.

    И вот мышонок набрав в грудь побольше воздуха, заговорил.

    Я всю жизнь занимался изучением цветов. И заметил
    одну особенность ,что в зависимости от нашего настроения у каждого из них
    особенная энергетика и они влияют на нас, каждый по своему. Я создал цветок, который
    подстраивается под ваше настроение и в зависимости от состояния вашей души,
    помогает вам.

    Ну и где твой чудо-цветок? Закричали из толпы. Мы
    видим лишь листья!

    Сейчас! Спокойно ответил Мышонок. И попросил рядом
    стоящего со сценой гостья, подняться к нему на сцену.

    Какое у вас сейчас настроение? Спросил он у крупного
    Хомяка, который привёз на конкурс свои розы.

    Хорошее! Ответил он. Но я чувствую себя уставшим. А
    если предположить, что настроение имеет цвет, то какого оно цвета? Хомяк
    немного подумал и сказал: «Наверное, серый»

    А теперь я порошу взять в свои лапы мой горшок и
    подержав его немного подумать о своём настроении сейчас, и каким вы хотите,
    чтобы оно стало. Прошло несколько минут и вдруг из листьев появился бутон,
    который на глазах изумлённых зрителей, раскрывался принимая необычную форму и
    серо-стальной оттенок. .На ощупь его
    лепестки были немного твёрдыми и упругими.

    Озвучьте пожалуйста, какое настроение вы хотите
    получить, и что происходит с вами сейчас, — обратился Мышонок к Хомяку. Я хочу,
    чтобы моё настроение было золотистого цвета, и мне было бы очень легко и спокойно. И ещё мне кажется,
    что этот цветок вбирает в меня мою усталость, — проговорил потрясённый Хомяк.

    Прошёл ещё несколько минут. Толпа затаив дыхание
    наблюдала за цветком. А с ним снова
    происходили чудеса. Начиная изнутри, из сердцевины цвет стал меняться с серого
    на светло – жёлтый. И по мере наполнения лепестков цвет становился ярче и
    насыщеннее. Через пять минут, Хомяк держал в лапках горшок с ярко – золотистым
    цветком. Он издавал
    нежный неповторимый аромат, который тут же распространился вокруг в воздухе. А
    его лепестки на ощупь стали мягкие и бархатные.

    Таких оваций и криков восторга мышиный городок давно
    не слышал. Оставшуюся часть вечера все желающие меняли своё настроение с
    помощью чудо – цветка.

    Вот так наш Мышонок благодаря тому, что занимался
    тем, что любил стал самым знаменитым цветоводом. Его любимое дело принесло не
    только известность, но и пользу людям.

    Конечно, он получил
    награду, грамоту и в дополнение ко всему Главный Мышь города сам своими
    лапами повязал ему на хвост красную ленточку отличия.

    И если вам когда – нибудь попадётся чудо цветок, вспомните
    о Мышонке, который очень любил цветы…

  12. Большое спасибо, затронуло струны души и потекли слезы, стало так хорошо на душе )))

  13. Мне понравилось. Каждый человек приходит на Землю выполнить определённую цель. Очень хорошо если ему это удаётся. Надо,чтобы каждый человек был уверен,что у каждого есть талант,только его надо обнаружить. А уже от человека зависит, как он обойдётся со своим даром. Тогда он будет счастлив, как этот замечательный художник, или несчастлив.Поэтому это прекрасное произведение должны прочитать, как можно больше человек.

  14. Прекрасный рассказ. Я думаю у вас тоже талант, так прекрасно написать, аж слезы наварачиваются. Пишите дальше. Очень интересно, почитать ваши произведения. Видно, что вы пишите от души. Продалжать писать и творить. Думаю это ваше призвание

  15. Я готова подписаться под каждым комментарием! Со всеми согласна! Надо найти своё призвание и остаться собой Каждый человек индивидуален, прекрасен, каждый олицетворяет собой Создателя. Каждый человек особенный, как цветок — каждый красивый по-своему! Не прячьте свет своей души, люди- вы все прекрасны, вы по сути — Боги, творцы реальности! 10. 01. 2918 г. Светлана Р.

  16. Про меня сказка:) Классе в 8-м — 9-м были проездом в Москве, май выдался теплым, гуляли с мамой по старому Арбату. Я была страшненькой-страшненькой, почти совсем не девочка. Художников на Арбате было очень много, но я остановилась возле молодого парня, очень захотелось, чтобы он меня нарисовал. Художник попросил меня снять мои толстенные очки, быстро начал работать… Когда портрет был окончен, я смотрела на него, как завороженная… На нем я выглядела постарше, и была очень красивой. Мама тут же сказала, что вообще абсолютно не похоже, на что художник ей ответил, «такой она будет через несколько лет». Вы не поверите 🙂 Но я такой стала 🙂 Этот портрет до сих пор висит в гостиной, и не было ни одного человека, кто бы спросил «А кто это?», ибо сходство всем понятно 🙂 Более того, этот художник очень сильно повлиял на мою судьбу — я захотела научиться рисовать, закончила худграф, и вся моя жизнь связана с красотой и умением показывать Женщинам насколько красивы они на самом деле 🙂 Жаль, что я даже имени не знаю этого парня, но каждый раз, глядя на мой портрет, мне хочется сказать ему «Спасибо, Мастер! » И спасибо Эльфийке за волшебное напоминание о таком прекрасном эпизоде 🙂

  17. Эльфика, вы абсолютно точно волшебница! Добрая. Позитивная и вдохновляющая! Благодарю.

Ответить